Тай-чи языка, или Вас невозможно научить иностранному языку

А совсем недавно мне рассказали печальную историю о том, как в 60-е годы прошлого века не повезло кандидату в генеральные секретари компартии Франции с некоторым образом неудачной фамилией Г…ндон. Московские товарищи, которые, конечно же, всегда утверждали кандидатуры на такие посты в братских коммунистических партиях, отвергли этого борца за светлое будущее, выдвинув в качестве обоснования своей позиции лишь весьма спорный тезис о том, что у нас-де и своих г…ндонов хватает, а тут еще этот…

Есть и более безобидные примеры межъязыковых словарных соответствий такого рода. Например, обычно притворяющиеся утонченными итальянские мужланы хоть и выряжены все как один в «панталони» от «Армани», но вполне могут довести до слез милую русскую Галину в ситцевом сарафанчике только на шатком основании того, что слово «галлина» означает по-итальянски «курица». Не «мой маленький цыпленочек», с которым еще можно было бы как-то смириться, а именно та самая вульгарная курица, которая, как известно, даже и не птица! А в чем же виновата бедная Галина? В чем, я вас спрашиваю?

Среди всего этого паноптикума, этой языковой «кунст-камеры», переполненной несправедливыми и обидными смысловыми несовпадениями, имеются также весьма редкие и счастливые исключения, когда значение какого-либо слова одного языка едва ли не полностью совпадает со значением этого слова, помещенного в другой язык. Фамилия Слиска, вброшенная в английский язык, например, имеет там практически то же самое, кроме разве что самых тончайших нюансов, интересное звучание, что и в нашем родном языке…

«Кака быстро проходит по краю поля, обыгрывает двух игроков, демонстрируя великолепную технику владения мячом, и отдает точный пас в штрафную площадку. Удар – гол!!! А все благодаря прекрасной игре Каки… эээ… Кака… в общем бразильского футболиста!». Да, мой любезный собеседник, да! Именно такой запоминающийся репортаж мне удалось услышать с последнего футбольного чемпионата мира, проходившего в стране всеми нами любимого штандартенфюрера Штирлица.

А это уже репортаж с чемпионата мира по футболу среди юношей в Канаде. Играют сборные Польши и Аргентины: «Стопроцентная голевая ситуация. Удар! И в очередной раз этот молодой футболист промахивается по воротам. Сколько можно? В своей стране он играет в команде с названием… эээ… «Гомик»… может быть, поэтому команда не занимает высокой строчки в турнирной таблице…»

Ползущий с одной колдобины к другой автобус, везущий в райцентр крестьян одной из близлежащих деревень. Около окна сидит мальчик лет семи-восьми, но смотрит он не на проплывающие за окном и изумительные в своей красоте березовые рощи и луга, от которых так сладко заднит сердце и к горлу подкатывает какой-то непонятный комок… Мальчик увлеченно смотрит на колоду разноцветных карточек в своей руке.

На карточках изображены различные симпатичные персонажи американо-голливудского производства: железно-суровые, но симпатичные роботы-убийцы, улыбчиво-симпатичные мутанты-убийцы и кровососы-вурдалаки-убийцы – тоже симпатичные; «крутые» девки-ведьмачки с симпатичными садистскими ухмылками, острыми когтями и одеждой, предназначенной не для того, чтобы скрывать их гипертрофированные детородные органы, но более для того, чтобы выставить эти органы на всеобщее обозрение; не менее привлекательные люди-крысы и люди-пауки, призванные элегантно бороться со злом, непринужденно убивая направо и налево при помощи самого разнообразного симпатичного оружия, не забывая отпускать при этом всяческие симпатичные шуточки-прибауточки, и прочая кровожадная мерзость, нежить и нечисть…

Рядом с мальчиком уже почти час стоит бабушка в телогрейке и платочке и тоже пристально смотрит в колоду, шевеля губами, очевидно, пытаясь разобрать надписи на непонятном языке. «Сэ… пэ… и… дэ… сэ… пэ…» – бормочет она. «С…пидарман!!!» – вдруг говорит она громко – на весь автобус. Все головы в немом изумлении поворачиваются к ней. «Вот чему они учат наших детей!!!»

Бабушка, быть может, не очень хорошо разбирается в тонкостях произношения в английском языке, но ее приговор, ее глубинное понимание сути вопроса не становится от этого менее верным – они упорно учат наших детей – и всех нас! – именно этому. И, надо сказать, учат очень успешно…

Среди курсантов Института иностранных языков Министерства обороны США, изучающих русский язык, существует старинная традиция просить преподавателей – особенно женщин – громко говорить фразы «пекарь с кротом» и «смелый русский хор». Ни о чем не подозревающего преподавателя какой-нибудь тонкий и звонкий курсантик с невинно-голубыми глазками – шельма этакая! – как бы невзначай просит перевести эти фразы с английского на русский. И, конечно, перед такой же «невинной» затаившей дыхание аудиторией. Когда просьба исполняется, то к удивлению ничего не понимающего преподавателя, ответом бывает громогласный хохот американской солдатни, наслаждающейся похабщиной (да-да, по-английски эти фразы являются самой настоящей похабщиной!), изрекаемой попавшимся на языковую удочку преподавателем.