Таифская роза Адама

— Никааа… — прохрипел он, не отрывая горящих изумрудов от девушки. Снова это странное ощущение тактильности его взгляда. Почему она так сильно его чувствовала? Откуда эта проклятая связь, эмпатия, чувствительность.

Он повторял ее имя, остервенело врезаясь в плоть своей подстилки, а Ника чувствовала, как внутри нее закручивается спираль…

Не выдержала. Закрыла глаза, порывисто выдохнув. В ушах гудело. Когда чувства и сознание снова вернулись к ней, она увидела, что они остались в комнате совершенно одни. Той, проводницы его порока, теперь перед ними не было. Стало совсем страшно.

Адам не скрывал своей наготы. Он шел на Нику, а ей и пятиться было некуда — позади только стена.

Его рука накрыла ее бедро поверх грубого сукна платья.

— Ты знаешь, что ткань царапает твои соски — и они призывно торчат всякий раз, когда ты приходишь сюда? — говорит все так же возбужденно-хрипло, нависая. Никуда исходящее от него напряжение не делось. Оно было с ним, в нем…

Пытается посмотреть на него. Не выходит. Снова глаза в пол. Чувствует его пальцы на своем подбордке, которые приподнимают ее лицо.

— Мне нравится эта кротость во взгляде. Тебе дико идет вот так стесняться смотреть на меня, красавица…

Дыхание Адама на ее щеке. Он слишком рядом, слишком близко.

Рука ползет по бедру, задирая ткань — секунда — и она между ног. Ника дергается, но его захват слишком умелый.

— Мокрая… Ника, ты мокрая… — полустоном-полушепотом на ухо, — когда ты перестанешь играть в глупую школьницу? Мы оба хотим этого… Нам обоим это нужно. Доверься мне, покорись — и станет легче. Мы сможем дать друг другу так много…

Он трогает ее между ног — порочно, горячо, растирая чувствительные точки…

— Нет, не надо, — молит она, впиваясь ногтями в эту наглую руку, — пусти… Ты… От тебя воняет той, другой…

Адам усмехается уголками губ. Снова этот порочно-капризный изгиб.

— Ты ревнуешь? Не хочешь, чтобы они были здесь? Одно твое слово, Ника… Одно слово…

— Пусти, пусти меня… — шепчет она, жмурясь, уворачиваясь от его рук…

Адам манерно цокает языком.

— Плохая девочка, опять ослушалась… Как ты должна ко мне обращаться? Господин или шейх… На «Вы»… Тебя следует наказать…

— Пустите. Прошу… — не выдерживает. На глазах проступают слезы…

В момент, когда, как ей показалось, она бы разлетелась на осколки от перехвативших эмоций, он внезапно отступает.

Ника порывисто дышит, схватившись за горло. Перед глазами рябит.

— Уходи отсюда, — говорит он тихо. И она хватается за эти слова как за спасительный плот, вырываясь наружу, со всей силы захлопывая за собой дверь и убегая прочь…

Глава 15

— Почему мы идем другим маршрутом? — спросила Ника Омара, стоило им завернуть в противоположную сторону по извилистому лабиринту проходов дворца, отклонившись от ставшего уже привычным маршрута до личных покоев шейха.

Сегодня за ней пришли гораздо позже. После произошедшего в спальне Адама минуло три дня. В ночь перед очередным рабочим днем Ника не смогла заснуть, понимая, что грядущая их встреча принесет лишь новый виток напряженности, которая вот-вот в той или иной степени должна была найти высвобождение… К величайшему своему облегчению ей дали пару дней передохнуть…

— Эти три дня у тебя выходные, Ника, — деловито произнес Омар, не отвлекаясь от своего экрана телефона, — отдыхай.

Девушка кашлянула.

— И… что мне разрешено делать в этот выходной? Я могу куда-то пойти? — перспектива оставаться в темной и душной «казарме», как она прозвала про себя огромную спальню с многоярусными кроватями, которую делила с другими служанками, сторонящимися ее и смотрящими волком, потому что, очевидно, были наслышаны об истинных причинах появления здесь Ники, не прельщала.

Омар перевел на нее раздраженный взгляд.

— Можешь, Ника. Можешь плавать и развлекаться, наслаждаться жизнью и молодостью. Только не забудь надеть правильное платье на выходе…

Сердце упало в пятки. Все неминуемо сводилось к одному и тому же, еще бы. «Карфаген должен быть сожжен»…

— Может быть, я все-таки пойду и поработаю? Мне не нужен отдых. Мне нужен отдых от… Сами знаете, от чего. Отправьте меня хоть навоз грести…

Снова усмешка Омара.

— Иди, читай книги, которые тебе передал шейх Адам, Ника. Разговор окончен. Через три дня снова приступишь к своим обязанностям…

Через три дня после утреннего душа она действительно обнаружила на своей кровати рабочую форму, только…

Ника выругалась вслух, когда увидела то, что ей теперь было предложено на себя напялить. Если и была вещь, которая могла унизить ее сильнее платья «розы», так это лежавший сейчас перед ней наряд «французской горничной» из порнофильмов. Короткая юбка клеш с подкладкой из рюшек, обтягивающий верх с оформленным белыми кружавчиками провокационным декольте, чулки, подвязки, огромные шпильки и отвратительная, словно бы сделанная ради издевки, шапочка-бант на голову, задача которой была максимально подчеркнуть унизительный статус этого наряда…