Тайфун

— Сэр, через пятнадцать минут я должна быть в радиорубке. Мне бы хотелось умыться и привести себя в порядок...

— Я хочу видеть вас на мостике немедленно. — С этими словами Ванн запихнул телефонную трубку в гнездо. — Господи, и это за «голубой линией»!

— Капитан, — окликнул его Браун, — кто-то подключил к беговой дорожке микрофон. Для этого требуются определенные знания. Скавалло этого не делала.

— Найдите того, кто это сделал, — недовольно буркнул Ванн. — Я хочу, чтобы его скальп висел над дверью моей каюты к следующей смене вахт. Боцман, я не потерплю такого на своем корабле.

— Слушаюсь, — сказал Браун, мысленно уже имея ответ: Энглер.

— Го-осподи.

Ванн подошел к навигационному столу. Почувствовав сильный запах лосьона после бритья, исходящий от штурмана, он недовольно поморщился. Определенно, этот человек не годен к службе на подводных лодках.

— Какие у нас глубины?

— Мелководье.

Лейтенант-коммандер Уэлли был двадцатидевятилетним рыхлым коротышкой с преждевременными залысинами. Его сверкающий скальп окружала каемка жидких соломенно-желтых волос. Штурман хвастался своим необычайно чутким обонянием; однако оставался открытым вопрос относительно того, доказывает или опровергает это утверждение одеколон, с помощью которого Уэлли пытался бороться со зловонием скотного двора, называвшимся свежим воздухом.

Уэлли окончил Принстонский университет, и сейчас его бывшие однокурсники зарабатывали горы денег в инвестиционных банках, на Уолл-стрит и в стремительно развивающихся компьютерных фирмах. Сам Уэлли постепенно приходил к выводу, что военно-морским флотом заправляют идиоты, которых больше волнует внешний вид, а не внутренняя сущность; отсюда вытекало, что он совершенно напрасно тратит здесь свое драгоценное время.

— Мы подошли в самый разгар отлива. «Ущелье» закрыто. «Проход» открыт, но на самой грани допустимого.

— Это лишь предположения. Назовите мне цифры.

«С каких это пор отлив является предположением?» Уэлли начал зачитывать показания глубин, водя пальцем по двум скрытым проходам в Кольский залив: «ущельем» назывался узкий желоб, который начинался у берегов Норвегии и, извиваясь среди мелководья, вел в залив с запада. «Проход» начинался в открытых водах Баренцева моря, петлял между подводными горами и отмелями, затем прорезал коварную узкую щель в Мурманской банке, ушедшей под воду горе, перекрывавшей вход в Кольскую бухту, Других путей не было. Остальная часть Кольской бухты была опутана системами наблюдения, словно игровой зал в казино. Одно неверное движение, шум — и сигнал тревоги поднимет на ноги все побережье.

Ванн внимательно посмотрел на электронную карту.

— Сколько у нас будет воды, если мы пойдем через банку?

— Всего тридцать футов над мостиком, и течение будет очень сильным.

— Что значит «очень сильным»?

— Четыре узла, — уточнил Уэлли. — Сэр.

— Хорошо.

С этими словами Ванн отошел от штурмана.

Уэлли проводил взглядом капитана, устроившегося на своем высоком насесте. Хорошо?

Ванн изучил данные, поступавшие на мостик. Курс. Скорость. Глубина.

«На автомате», — мысленно отметил он. Это выражение употреблял боцман, когда хотел сказать, что на корабле все в порядке, и Ванн считал, что оно как нельзя лучше подходит для этого. Он подумал о Стэдмене. Ванн уже совершил с ним один поход и пришел к выводу, что старший помощник пока что не готов к самостоятельному управлению лодкой. Сейчас он приготовил для Стэдмена новое, еще более сложное испытание. Неудача будет означать конец карьеры Стэдмена на подводных лодках.

Возможно, другие командиры устроили бы Стэдмену более простой экзамен. Но только не Ванн. Ванн был звеном в цепочке, уходившей еще во времена становления подводного флота. Его самого учили последние представители вымирающего поколения тех, кто получил «дельфинов», сражаясь с японцами, — воинственных, изобретательных моряков, перенесших свое мастерство в другую, холодную войну с Россией.

Америка одержала в этой войне победу, но после этого ее армия расслабилась, взяла на себя обязанности международных полицейских сил, занялась борьбой с торговлей наркотиками, спасением крокодилов, разрешением конфликтов между шайками живущих в пещерах мусульман. Военно-морской флот Соединенных Штатов превратился в лабораторию исследования модных общественно-политических теорий. В рядовой состав стали брать негодных к службе на море, неграмотных, плохо подготовленных мужчин, а также женщин, превращающих боевые корабли в плавучие бордели. Подводный флот не мог позволить себе проводить социальные эксперименты. В нем не было места лентяям и разгильдяям. Подводники несли трудную службу и гордились своим делом. Ванн считал себя звеном в цепи воинской доблести и мастерства и даже не мыслил о том, чтобы эта цепь оборвалась в его вахту.

В центральный пост поднялся старший помощник.

— В чем дело, командир?

— Мы пересекли «голубую линию», — сказал Ванн, — направляемся к...

— Сэр?

В кормовом проходе по правому борту стояла лейтенант Скавалло в спортивном трико, мокром от пота.

— Подождите там.