Тайфун

Боцман крепко ухватился за что-то, словно ящерица, цепляющаяся за скалу. Он почувствовал, как хватка моря начинает ослабевать. «Портленд» ракетой взлетал к поверхности. Легкие Брауна, разбухшие будто воздушные шары, с силой давили на ребра, стремясь вырваться через грудную клетку и через горло. Несмотря на первобытное желание держаться до конца за каждый пузырек, за каждую молекулу воздуха, боцман начал выпускать его тоненькой струйкой сквозь плотно сомкнутые губы.

Ощутив в груди острую боль, он разом выдохнул весь зажатый в легких воздух. «Портленд» всплывал быстро, возможно, слишком быстро, чтобы Браун мог это перенести. Но вот он выпустил весь запас воздуха, и когда субмарина поднимется на поверхность, у него ничего не останется...

Где-то впереди послышался резкий хруст. Налетев со всего размаха на лед, «Портленд» пробил его и закачался на поверхности. Брауна закружил черный невидимый водоворот. Вода и пена устремлялись то в одну сторону, то в другую, швыряя боцмана о стенки тоннеля, пытаясь оторвать его от опоры, за которую он держался. Лишившись воздуха в легких, Браун не разжимал руки, моля бога о том, чтобы те, кто находился по ту сторону толстой стали, были готовы его принять. Потому что по его оценке у них была лишь одна минута, максимум — две, чтобы открыть люк.

В центральном посту творилось настоящее светопреставление. Всех, кто не успел ухватиться за что-то закрепленное, швырнуло на палубу. Как только лодка накренилась, взлетая вверх, двое матросов, поддерживавших Ванна, выпустили его, цепляясь за переборку за рулевым постом. Ванн, не удержавшись на ногах, упал на палубу и подкатился к ногам Стэдмена. Он катился бы и дальше, но старший помощник, опустившись на колено, схватил Ванна за запястье, другой рукой удерживаясь за кресло.

Бледсоу сполз вниз по накренившейся палубе, наткнулся на перископы и на глазах перепуганного штурмана отлетел к столу с навигационными картами. Уэлли искал взглядом «беретту», но пистолет проехал по линолеуму сначала в сторону кормы, затем в сторону носа, клевому, потом к правому борту, отскакивая от людей и приборов. Энглер следил за оружием, оценивая его движения, выжидая, выжидая.

Увидев, что «беретта» летит в ее сторону, Скавалло прыгнула за ней, но Энглер оказался проворнее.

Оттолкнув молодую женщину, он бросился на пол, пытаясь вырвать пистолет. Оба они оказались под ногами у лейтенанта Чоупера. Энглер держал «беретту» за ствол, Скавалло — за рукоятку. Пистолет объединил их. Ни радист, ни молодая женщина не хотели его уступать.

Скавалло попыталась просунуть указательный палец под спусковую скобу и тем самым дала Энглеру шанс, которого тот ждал.

Он резко дернул за ствол. Палец молодой женщины хрустнул. Она упала на палубу. Энглер вырвал пистолет.

Подняв голову, Скавалло увидела направленное на нее черное дуло. Она поднялась на четвереньки, не обращая внимания на боль, на вывернутый под неестественным углом палец. Не обращая внимания ни на что, кроме Энглера.

Сорвав с переборки аварийную лампу, лейтенант Чоупер замахнулся, но Энглер отбил удар.

Скавалло не рассуждала. Не оценивала свои действия. Вырвавшийся из ее груди крик, проникнутый яростью, не имел никакого отношения к искусству боевых единоборств. Молодая женщина вскочила на ноги. Пистолет метнулся в ее сторону. Но прежде чем Энглер успел среагировать, Скавалло развернулась, погружая ногу ему в пах с такой силой, что каблук, казалось, дошел до самого позвоночника.

Энглер отлетел назад, наткнувшись на старшину у панели управления балластными цистернами, неспособный думать ни о чем, кроме тошнотворных позывов, накатывающихся от гениталий.

Старшина, управлявший балластом, был близким другом боцмана Брауна. Выхватив легкий пистолет из обмякшей руки Энглера, он схватил свою более тяжелую кружку с кофе и ударил радиста в висок. Энглер рухнул на палубу, словно пронзенная острогой рыбина.

Старшина протянул «беретту» Стэдмену.

— Командир, возьмите. Полагаю, это принадлежит вам.

Подводная лодка всплыла на поверхность, но на люк акустического тоннеля по-прежнему давил слой воды толщиной тридцать футов. Двое матросов аварийной команды из вспомогательного механического отделения лейтенанта Хеннига застыли перед люком, ожидая команды.

— Давайте! — распорядился Хенниг.

Матросы не стали терять ни секунды, пытаясь открыть люк вручную. Открутив стопорную гайку, они освободили защелку, после чего вбили конец гидравлического домкрата под крышку люка и стали качать насос так быстро, что руки только мелькали. Рукоятка домкрата щелкала, как сумасшедшая.

— Приготовиться! — сказал в телефон внутренней связи Хенниг, предупреждая центральный пост о том, что надо включать насосы, откачивающие воду из трюма.

Ему никто не ответил.

Домкрат раздвигался все больше, нажимая на большую плоскую головку болта в центре крышки люка.

Щелк! Щелк! Щелк! Щелк!

Пятнадцать щелчков. Двадцать. Тридцать. Люк не сдвинулся с места. Но Хенниг ощутил, как у него под ногами заработали трюмные насосы. Кто-то его все-таки услышал.