Тайфун над Майами

Со столика, привинченного к полу каюты, Болан взял пачку сигарет, свернутых из коричневых табачных листьев, и закурил. Катер медленно продвигался вперед, его скорости как раз хватало для сохранения устойчивости на довольно крутой волне. Это был старый торпедный катер времен второй мировой войны. Его часто переделывали и ремонтировали, торпедные аппараты исчезли с палубы, и катер служил его хозяевам то прогулочной яхтой, то коммерческим судном, то катером для рыбной ловли. Мощный дизель фирмы «Паккард» остался нетронутым, и его ровный размеренный рокот убаюкивал, внушал покой и уверенность. Теперь судно служило для транспортировки групп боевиков, кубинских коммандос. Болан заканчивал осмотр катера, когда к нему подошел Торо и устало присел на ограждение рубки. Он объяснил Болану, что на борту катера находятся пятнадцать человек добровольцев, готовых оказать ему помощь.

— Мы нашли большую яхту, плавучую крепость ваших врагов, — объяснил он, — и подумали, что El Matador будет рад получить такую информацию и…

Он повел рукой вокруг себя.

— И использовать возможности нашего маленького флота.

Болан улыбнулся, до глубины души растроганный предложенной помощью.

— Спасибо, Торо. Вы и так рисковали своим флотом, спасая меня. Я у вас в неоплатном долгу. К тому же, битва за Майами закончена. Если вы можете высадить меня где-нибудь на пляже…

Лицо Торо потемнело. Через иллюминатор он показал подбородком на мерцающие далеко в море огни.

— Вот оно, это судно, сеньор. Вскоре оно снимется с якоря, чтобы укрыться в порту. Море сердится, Matador. С юга идет тропическая буря. Мы находимся всего… в десяти минутах хода от стоянки ваших врагов. Вы не передумали?

Болан с горечью смотрел на мерцающие вдали огни. После минутного молчания он хрипло ответил:

— Цена этой войны слишком велика, amigo. И она сильно пахнет гнилью.

— Por que, Маргарита?

Болан кивнул головой.

— Да, Торо.

Торо вздохнул, сунул руку в карман куртки и вытащил сложенный вдвое листок бумаги.

— Вам известно, что Маргарита писала стихи? — тихо спросил он.

— Меня это не удивляет, — тем же хриплым голосом произнес Болан.

— Она оставила мне это письмо, Matador, — сказал Торо, пожимая плечами. — Своего рода объяснение. Вы читаете по-испански?

Болан отрицательно качнул головой и глубоко затянулся кубинской сигаретой.

— Нет. Не думаю, что мне хочется услышать его, Торо. Не хочу расстраиваться, да и нет у меня на это времени.

Торо запротестовал.

— Разве я говорю о печали, Matador? Последние слова Маргариты взывают к мужеству, напоминают о свете в конце бесконечно длинного темного туннеля. Вы мне позволите прочитать вам ее строки?

Болан со вздохом кивнул и закрыл глаза.

— Возможно, по-английски это прозвучит не совсем складно, но вот перевод:

Мир угасает в биении трепетном сердца
И возрождается вновь,
Воссозданный бегом стремительной мысли.
Смысл жизни — рождение, гибель и снова
рождение.
Кто различит их? Ведь смертным на жизнь
Судьба отвела всего лишь мгновенье.
Любой человек — Божество.
Он строит свой мир в плену наважденья,
Где смерть обретает лицо странного таинства
возрожденья.
Живите, боритесь, идите вперед без оглядки,
И умирайте, когда пробил час…
без сожаленья.

Голос Торо дрогнул и он добавил:

— Вот и все, amigo.

Болан долго сидел молча и неподвижно, потом решительно раздавил окурок о настил палубы.

— Это написала Маргарита?

— Да. Скажите, Matador, маленькая soldada умерла без сожаления?

— Да, Торо, — подтвердил Болан. — Она щедро распорядилась своей жизнью.

— Она очень сердилась на меня, сеньор, за то, что я не предлагал вам помощь.

Болан махнул рукой.

— Да что уж! У вас хватает своих забот, Торо. Вас ждут ваши змеи.

— Змеи есть везде, сеньор, в любом месте.

Кубинец устремил взгляд на отдаленные огни.

— Можем ли мы жить, не оглядываясь, Matador? Какое-то время… вместе?

Палач улыбнулся.

— Каким оружием мы располагаем, amigo?

— У нас есть несравненный «ханиуэлл» и личное стрелковое оружие.

Болан поднялся, чтобы проверить, насколько крепко он уже стоит на ногах.

— Это корыто всегда так качает? — спросил он.

— Да, это корыто, построенное янки, качает довольно сильно.

— Нужно установить «ханиуэлл».

— Он уже установлен на палубе, Matador.

— Ну-ка, покажите мне, — попросил Болан.

Торо провел его вокруг рубки к площадке, где раньше стоял крупнокалиберный пулемет. Теперь на ней установили небольшую деревянную платформу, на которой горделиво красовался «ханиуэлл». Болан довольно кивнул и, не говоря ни слова, вернулся в рубку, чтобы укрыться от ударов тяжелых волн, беспрестанно перекатывавшихся через палубу торпедного катера.