Тайфун над Майами

Болан почувствовал растущее беспокойство, когда ворота закрылись за ними. Он положился на свой инстинкт и следовал его голосу до конца… А что, если интуиция на этот раз подвела его? С чего он взял, что Торо — его друг? Либо беженец, продолжающий бороться за освобождение своей родины?.. Что он кубинец, наконец? Даже если все это правда — кубинец и все остальное, — мог ли Болан быть уверен, что раковые метастазы мафии не поразили такие группы воинов — политических ссыльных и беженцев с Кубы? Мак заметил, что его дыхание участилось, как перед боем, а в животе противно заурчало. Усилием воли он заставил себя расслабиться и забыть о своих сомнениях. Джип с выключенными фарами быстро катился по укатанной дороге. Разговоры на переднем сиденье смолкли.

Дорога превратилась в стиральную доску, резко вильнула вправо, и машина неожиданно вырвалась на большую площадь. Желтый электрический свет просачивался через окна дюжины деревянных строений барачного типа. В темноте кто-то наигрывал на гитаре и напевал по-испански. Джип замедлил свой бег, проехал между двумя бараками, чуть набрал скорость и вскоре остановился перед белым оштукатуренным домом. На веранду из широкой двери высыпали люди, одетые кто во что и без шума и суеты выстроились в ряд, разглядывая прибывших.

Девушка с легкостью выпрыгнула из машины и, не оборачиваясь, вошла в дом. Торо подбодрил Болана широкой улыбкой, ступил на землю и с пламенной речью обратился к людям на веранде.

Болан понял только последние слова:

— …senor Мак Болан, El Matador!

Это заявление произвело на людей с веранды совершенно неожиданный эффект. Они все как один бросились к джипу. Огромный мужчина с сигарой в зубах осторожно взял Болана под руку и помог ему спуститься с машины. Остальные столпились вокруг, одновременно щебеча что-то по-испански и горячо пожимая руки растерянному гостю.

Торо заметил удивление и смущение Болана, бесцеремонно вытащил его из толпы и решительно повел к дому.

— Неужели вас удивило, сеньор Болан, что здесь так высоко ценят храбрость и ловкость?

— Не думаю, — ответил Мак, последние сомнения которого окончательно рассеялись.

Эль Матадор находился среди друзей.

Глава 11

Сиро Лаванжетта провел чертовски тяжелый день, который никак не кончался, и он продолжал приносить все новые и новые неприятности. Джордж «Мясник» без конца придирался к Сиро с молчаливого одобрения боссов с восточного побережья. Так продолжалось до тех пор, пока не пришло ужасное известие о трагедии, разыгравшейся в отеле «Тайдуотер Плаза».

С этого момента в зале, где проходило совещание, воцарился настоящий хаос, а Сиро стал центром всеобщего внимания. Ему пришлось бесконечно повторять все, что он знал о сукином сыне Маке Болане и его выходках.

Больше всего страху на него нагнали своими на первый взгляд безобидными и ласковыми вопросами братья Талиферо. Во время допроса, устроенного Сиро, они заставили его по меньшей мере раз пять рассказать о своих впечатлениях о Палм-Спрингсе — месте последней большой бойни, устроенной Палачом. Они пытались запутать его в собственных показаниях, для чего задавали, разойдясь в разные комнаты, одни и те же вопросы, причем Сиро даже не знал, с кем из Талиферо он говорит в данный момент. Поставив этих ребят рядом, невозможно было сказать кто есть кто.

Дело принимало нежелательный оборот, и Сиро во всем винил только Болана. Черт бы его побрал, в конце концов! Сиро никогда не сделал ничего плохого ни Маку Болану, ни его старикам, ни его сестре. Неужели Сиро виноват в том, что этот человек вернулся с войны, чтобы тут же начать вендетту против Организации? Вовсе нет! Неужели Сиро виноват, что этот подонок прикончил Серджио и Диджа и разнес в пух и прах их семьи? Ничего подобного! А теперь братья Талиферо ведут себя так, будто это он, Сиро, виновен во всех смертных грехах. Да пропади они пропадом, эти братья Талиферо!

Если они действительно такие ловкие, то пусть сами ищут Болана, а затем пропускают через свою мясорубку. При чем тут Сиро Лаванжетта?

Беспокойство и волнение босса из Аризоны были вполне понятными. Не каждый день главе одной из семей «Коза Ностры» приходится иметь дело с братьями Талиферо. Они занимали особое место в иерархии семейств, входивших в Организацию. Талиферо подчинялись только «Коммиссионе» — совету капо и больше никому. Братья возглавляли собственную семью, невидимую, обезличенную, безгранично преданную Организации.