Тайга: андроиды

Леда уселась в кресло возле кровати, поджала под себя ноги, включила планшет.

— Та-а-ак, — протянула она. — Сейчас придумаю, чем тебя кормить. Вкусное и полезное. Согласен? — Она подняла глаза от планшета, посмотрела на Артура.

Тот лежал и пялился в потолок.

— Ну ничего, — глаза Леды горели огоньком. — Мы тебя выходим.

Кажется, в девушке просыпалась сестра милосердия, и теперь она была, пожалуй, счастлива.

Бесчеловечный эксперимент

Михаил целые дни проводил в стеклянной клетке, он не отрывался от планшета: читал, смотрел, впитывал.

— Уровень интеллекта растет не по дням, а по часам, — с удовольствием отмечала Ингрид.

Помимо бесконечных тестов по высшей математике, логике и стратегии, подопытный нуждался в простом человеческом общении. Сначала Ингрид старалась избегать разговоров с ним, но со временем втянулась. С каждым днем подопытный все больше знал о новых разработках в биоинженерии, и Ингрид стало интересно беседовать с ним.

Титов часто навещал лабораторию, внимательно смотрел на подопытного, знакомился с результатами тестов. И однажды он задал короткий вопрос:

— Скоро?

Ингрид вздрогнула, Виктор неодобрительно посмотрел на нее.

— Слушай, ты же с самого начала знала, что будет в конце, — заявил он. — Тебе еще троих привезли. Этот подопытный свою задачу выполнил.

Ингрид упорно молчала.

— Мисс Берг, — Титов перешел на официальный тон.

— Помилуй его, — тихо попросила Ингрид.

Титов мрачно посмотрел ей в глаза. Он редко проявлял эмоции, но теперь был не в силах сдержаться.

— Ты свихнулась? — шепотом спросил он. В помещении кроме них было еще несколько сотрудников лаборатории. Титов огляделся. — Пожалуйста, оставьте нас одних.

Сотрудники вышли. Как только за ними закрылась дверь, Виктор резко повернулся к стеклянной клетке. Он подошел к панели управления и отключил передачу звука. Подопытному незачем было слушать их разговор.

— Не говори так со мной, — Ингрид обиженно смотрела на Виктора. — Он изменился, стал другим человеком.

— Кто? Заключенный номер пятьсот восемнадцать одиннадцать четыре? — усмехнулся Титов. — Ну-ну.

— Я многое узнала о нем за время наших бесед, — начала Ингрид, но Титов изумленно помотал головой, словно стряхивал с себя наваждение.

— Ты мне сейчас говоришь вот это вот всё? Этот, — он указал пальцем на подопытного, — стал в сотни раз хитрее, расчетливее, умнее, прозорливее. Я тебе эпитетов вывалю целую кучу. Он сверхчеловек, эксперимент, к тому же вполне удачный. Он обведет тебя вокруг пальца так быстро, что ты сама откроешь стеклянную клетку и дашь ему уйти.

Ингрид осуждающе посмотрела на Виктора.

— Ты меня недооцениваешь, — строго сказала она.

— О, еще как дооцениваю! Ты женщина, у тебя доброе сердце, ты можешь сострадать. И поэтому тебе мерещится, что такой человек может измениться. Вот скажи мне, хоть один из психиатров, что был на тестах и говорил с ним, заявлял, что подопытный стал другим человеком?

— Нет, не заявлял. Но я вижу…

— Черта-с два ты видишь, Ингрид. — Титов вздохнул поглубже. Он чувствовал, что его злость только отдаляет Ингрид от него. Нужно было быть с ней помягче. — Прости, я погорячился.

— Тебя бесит, что я испытываю симпатию к подопытному? Считаю его человеком с тяжелым детством, который не виноват в том, каким он стал. Если бы он воспитывался в других обстоятельствах, его характер и наклонности были бы совершенно иными. Мы попробуем дать ему шанс реабилитироваться, тем более сейчас, когда его личность может измениться!

Маршалу казалось, что он сейчас взорвется, но он держал себя в руках из последних сил.

— Ты доктор биологических наук, а не психиатр. Чисто по-человечески ты откликаешься на слова, которые говорит тебе этот человек. Но ты не понимаешь, что его интеллекта достаточно, чтобы лгать, и делать это блестяще. Он был приговорен к пожизненному заключению без права на УДО. Нет такого закона, по которому он может раскаяться в содеянном и выйти на свободу, потому что мы знаем, как легко изобразить раскаяние, которого нет.

Умом Ингрид понимала, что, возможно, она не права, а Виктор видит ситуацию гораздо лучше нее. Она допускала, что за время, проведенное с подопытным, она могла потерять объективность. Со стороны видно лучше, тем более такому человеку, как маршал, который привык оценивать людей с первого взгляда. Но сердце говорило ей совсем другое, и оно никак не могло найти общий язык с ее разумом.

— Значит, ты не дашь ему шанса? — на всякий случай в последний раз спросила Ингрид.

— Знаешь что, — мягко сказал Титов, — давай сделаем так. Василий Павлович найдет для тебя контакты родителей девочки, которую изнасиловал и замучил до смерти твой раскаявшийся Михаил, а ты им позвонишь. Сама позвонишь и спросишь, стоит ли давать ему шанс. Если они скажут «да», я напишу рапорт с просьбой его освободить. Согласна?