Тайм-аут (СИ)

— Не берут в космонавты, если отучился только в начальной школе… Не мой случай. Сирот не берут, но я ж не сирота. После лишения свободы… Но меня не лишали. Близорукость выше десяти диоптрий… Чонин, у тебя сколько?

— Шесть.

— Возьмут, значит.

— Если ты олимпийский чемпион или монах, тоже не возьмут, — пробурчал сонно Чонин.

— Какое счастье, что я не чемпион и не монах.

— Не волнуйся, у тебя всегда могут найти какое-нибудь психическое заболевание… — «утешил» Чонин.

— Почему это вдруг?

— У нас обоих. Это Чунмён виноват.

— А-а-а… Ну это да.

— Слушай, может, куда-нибудь сходим сегодня? А то тоскливо совсем…

— В клуб? — правильно угадал Минсок и удивлённо посмотрел на Чонина. — Ты же не пьёшь. И тебе нельзя много танцевать.

— Пить не обязательно, чтобы поднять настроение. А танцевать… — Чонин пожал плечами. — Ты же хён? Вот и присмотришь за мной. Встретимся в десять у главного входа, идёт? Я такси закажу.

— Не надо такси. Я на машине. И вообще, что значит «присмотришь»?

— Ну ты же хён?

— И что?

— Обязан следить за тонсэном. Вот и следи. Да, я у тебя переночую, хорошо?

— Ничего хорошего! — возмутился Минсок, совершенно не готовый к нашествию Чонина. — Ночевать ты будешь в общаге или на улице, сам выбирай.

— В общаге, — печально вздохнул Чонин и опять закрыл глаза, чтобы чуточку вздремнуть, пока Минсок продолжал рыться в сети и выискивать информацию о военной службе. Двадцать один месяц…

Если подумать о проблеме Чонина, то полтора года пролетают. Но это не отменит индивидуальную деятельность остальных ребят. Те же разговоры о проекте для Бэкхёна, Кёнсу и Чондэ, который стартует позже, примерно через год. Это ведь снова почти год. Полтора-два года. А у Минсока уже нет своего расписания. Вряд ли что-то изменится через полгода, ведь так?

Он откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди и задумался. Положим, почти два года он будет никому не нужен, потом всё вернётся в норму, но, как ни крути, в армию служить он отправится в любом случае — рано или поздно. Какой смысл тогда терять двадцать один месяц сейчас и двадцать один месяц потом, если можно совместить всё прямо сейчас?

Кроме того, это отличный способ, чтобы Чунмён глаза не мозолил и не растравлял душу. Если не видеть его почти два года, то проще будет забыть и принять перемены. Ну и вообще, вдруг у Чунмёна и Чонина что-то получится в итоге?

Через час Минсок сунулся к менеджеру и вновь задал вопрос о своём расписании.

— Нет, пока ничего, — помотал головой менеджер и всем видом изобразил сочувствие.

— Может быть, радио? Я и Чонин могли бы…

— Нет, на радио тоже всё расписано. Приглашали Бэкхёна и Чанёля. Пока ничего, — виновато развёл руками менеджер.

— Ясно, — подытожил Минсок, вернул ноутбук, попрощался с Чонином и поехал не домой и не в кофейню, а узнавать, какие документы необходимо собрать, где и когда пройти все нужные медицинские процедуры и подать заявление на набор в подготовительную группу. Подготовка занимала примерно пять недель, как ему сказали, после чего уже шла полноценная военная служба в выбранном роде войск. Минсок выбрал стандартные войска, потому что авиация его не прельщала, да и срок службы там был максимальным, а в море его укачивало.

— Завтра принесите вот эти документы.

Минсок взял список и пробежал глазами столбик из наименований. Ничего особенного всё под рукой.

— Постричься можете либо сами, либо положиться на военного парикмахера. Ваши результаты будут, скорее всего, в норме, поэтому можете уже готовиться. Конечно, если не передумаете и не решите отложить на пару лет…

— Не решу.

Минсок начал готовиться с головы. Буквально. Он поехал в салон, где коротко объяснил, что уходит в армию, так что надо его постричь соответствующим образом. Мастер — дамочка лет тридцати — тихо причитала и сетовала, что придётся обрезать такие ухоженные волосы.

Потом Минсок сидел в удобном кресле, откинув голову назад, к снежно-белой раковине в виде ракушки. Прикрыв глаза, он лениво отмечал разницу температуры. Сначала его волосы смочили прохладной водой, промыли, потом вода стала немного теплее, ещё и ещё, пока, наконец, кожу не согрели приятно горячие струи. Затем в воздухе разлился сладкий шоколадный аромат шампуня, и наступила любимая фаза Минсока — то самое, что больше всего ему нравилось в салонах — лёгкий массаж кожи головы кончиками пальцев. От этого хотелось расплыться горкой желе в кресле.

После массажа волосы вновь аккуратно промывали, но теперь уже температура воды постепенно падала от горячей к прохладной. Волосы немного подсушили и заставили Минсока сесть в кресле прямо. Он же с безразличием пялился на собственное отражение в зеркале и тоскливо предвкушал грядущие вопли менеджера и всех прочих. И чёрт с ними. Решение он уже принял и менять не собирался. И вообще, какая им разница? У него теперь даже собственного расписания нет.