Таймлесс. Изумрудная книга

Голос принадлежал учителю английского языка, мистеру Уитмену, который этим утром выглядел слишком хорошо для учителя.

Мне очень хотелось спросить: «Что вы можете знать о консистенции женских сердец?», но в отношение мистера Уитмена умнее было сдержаться. Как и миссис Каунтер, он с удовольствием давал дополнительные домашние задания на экзотические темы, и насколько непринужденно он себя вел, настолько же мог быть и неумолимым.

— И что же в этом не так? — спросила Лесли, забыв всякую осторожность.

Он посмотрел на нас, качая головой.

— Я думал, мы достаточно обсуждали разницу между метафорами, сравнениями, символами и образами. Выражение о разбитом сердце еще как-то можно отнести к метафорам, но марципан — это — совершенно ясно — что?..

Какого чёрта? Кого это может интересовать? И когда это занятия начинались уже в коридоре?

— Символ… э-э-э… сравнение? — спросила я.

Мистер Уитмен кивнул.

— Хотя и довольно неудачное, — сказал он улыбаясь. Потом его лицо посерьезнело. — Ты выглядишь уставшей, Гвендолин. Не спала ночь напролет, ломала себе голову и не понимала этот мир, не правда ли?

Ну… это вообще не его дело. И свой сочувственный тон он может держать при себе.

Он вздохнул.

— Это, пожалуй, слишком много для тебя. — Он крутил свой перстень-печатку, который подтверждал его принадлежность к Хранителям. — Что можно было ожидать. Может быть, доктор Уайт должен прописать тебе средство, чтобы ты хотя бы ночью могла отдыхать.

В ответ на мой уязвленный взгляд он только ободряюще улыбнулся, потом развернулся и первым зашел в класс.

— Я ослышалась или мистер Уитмен действительно предложил только что прописать мне снотворное? — уточнила я у Лесли. — Я имею в виду, сразу после того, как сообщил, что я отвратительно выгляжу.

— О да, ему бы это было на руку! — фыркнула Лесли. — Днем — марионетка Хранителей, ночью под действием таблеток, лишь бы не думала глупости. Но с нами этот номер не пройдет. — Она энергично убрала прядь волос с лица. — Мы им покажем, что они нас сильно недооценивают.

— Э-э-э, — произнесла я, но Лесли смотрела на меня гневно и решительно.

— Составить мастер-план, первая пауза, туалетная комната для девочек.

— Слушаюсь! — сказала я.

Кстати, мистер Уитмен был неправ: я не выглядела уставшей (я несколько раз проверяла, заглядывая на переменках в зеркало в уборной для девочек), как ни странно, я даже не чувствовала себя уставшей. После нашего ночного приключения я довольно быстро заснула, и мне не снились кошмары. Может быть, мне даже приснилось что-то хорошее, потому что в волшебные секунды между сном и явью я ощутила себя уверенной и полной надежд. Правда, когда я окончательно проснулась, на первый план снова выступили печальные факты, и прежде всего: Гидеон только притворялся.

Но капельку того настроения я сохранила и днем. Может быть, дело в том, что мне удалось поспать несколько часов подряд, а может быть, во сне мне стало ясно, что сегодня чахотку лечат. Или мои слезные железы опустошились.

— Как ты думаешь, может быть такое, что Гидеон хоть и должен был по плану влюбить меня в себя, но потом действительно — вроде как случайно — в меня влюбился? — спросила я осторожно Лесли, когда мы после занятий собирали свои вещи. До обеда я избегала этой темы — в пользу ясной головы, но сейчас я просто должна была поговорить, иначе я бы лопнула.

— Да, — сказала Лесли, слегка помедлив.

— Правда? — спросила я, пораженная ответом.

— Может быть, это и было то, что он обязательно хотел тебе сказать вчера. В фильмах нас ужасно раздражают искусственно вызванные недоразумения, которые перед хэппи-эндом заставляют нас еще раз поволноваться. И которых легко избежать, приложив немного усилия для коммуникации друг с другом.

— Да-да-да! Это как раз тот момент, когда ты кричишь: «Да скажи же ты ему уже наконец, глупая корова!»

Лесли кивнула.

— Но в фильме этому что-то всегда мешает. Собака перекусила телефонный провод, подлая соперница не передает сообщение, мама говорит, что ты уехала в Калифорнию… ну, ты в курсе.

Она протянула щетку для волос и внимательно посмотрела на меня.

— Знаешь, чем больше я думаю на эту тему, тем более невероятным мне кажется вариант, что он мог не влюбиться в тебя.

Я почувствовала такое облегчение, что на глазах выступили слезы.

— Тогда хоть он все равно и был бы мерзавцем, но… я думаю, что смогла бы простить его.

— Я тоже, — сказала Лесли, сияя. — У меня есть водостойкая тушь и блеск для губ — хочешь?

Ну, повредить они точно не могли.

Мы опять были последними, кто покинул классную комнату. Мое настроение настолько улучшилось, что Лесли посчитала необходимым толкнуть меня локтем по ребрам.

— Я не хочу погасить твой энтузиазм, но не забывай, что мы можем и ошибаться. Мы смотрели слишком много романтичных фильмов.

— Знаю, — сказала я. — О, вот и Джеймс.

Я оглянулась. Большинство учеников спешили покинуть школу, так что немногие бы удивились, увидев меня разговаривающей с нишей.

— Привет, Джеймс!