Таймыр, Нью-Йорк, Африка... (Рассказы о странах, людях и путешествиях)

Когда Эхнатон строил свой город Солнца, канала не было. Но гиды, показывавшие его город, наверняка уже были. Я готов поклясться, что они вот так же облепляли колесницы путников, как облепили нашу машину их потомки. Наверное, они тыкали в нос папирусы, удостоверявшие, что именно они, только они одни — дипломированные, незаменимые люди, без которых вы ничего не увидите и ничего не узнаете в городе Солнца.

Обрастая толпой, катим мимо полей, где обмолачивают урожай. Дорога заканчивается у крутого обрыва. Внизу Нил. Заднеколесный старый пароход спускается вниз по реке. Две барки приткнулись к обрыву.

Так вот где жила Нефертити!

За рекой равнина, замкнутая и защищенная полукольцом гор. Выше по течению они светлым обрывом подходят к самому Нилу, потом отступают, освобождая место для человеческого поселения. Там и был город Солнца. Ниже горы снова выходят к реке.

Путеводители не рекомендуют туристам посещение этих мест: трудная, утомительная дорога, неудобная переправа.

Переправляемся на дрянной шаткой лодке. Похоже, что ее смастерили из обломков, оставшихся от кораблекрушения. Весла кривые, тяжелые, неудобные. Четыре человека с трудом выгребают против довольно сильного течения. Вместе с нами американец, преподаватель истории, и сопровождающие его двое студентов из Каира.

К противоположному берегу лодка не доходит: мелко. О ужас! Нас перетаскивают на плечах! Одного из каирцев, отнюдь не великана, роняют в воду.

— Инша алла! — разводят руками лодочники.

Ведь если бы аллах не пожелал, они донесли бы пассажира благополучно. Моя очередь. Я самый тяжелый, и вообще мне ужасно стыдно. Аллах пожелал, однако, чтобы меня доставили на берег сухим.

А на берегу уже гарцует ослиная кавалерия. От осла я отказываюсь. Лучше идти пешком. Меня отговаривают. Но классические путешественники преодолевали пустыню на верблюдах, не на ишаках! «Авось я пешой не отстану».

Но что это? Иду полным шагом, а кавалерия поспешает еще быстрее: песок становится глубже, и ноги вязнут. Погонщики вскочили на осликов по двое, в пешем строю остался я один. А на мне фотоаппарат, бинокль, сумка.

Ровно полдень. Палит нещадно. Сердце колотится, как после бега, пот заливает лицо. Еще раз меня соблазняют ишаком, но я и сам упрям как ишак…

Разрыв между мною и кавалерией все увеличивается. Погонщику в голубой галабее и босоногому мальчишке, очевидно, приказали покинуть сидячие места на ишаке, чтобы присоединиться ко мне. Моего знания языка достаточно для того, чтобы мы, помогая себе жестами, установили, что сегодня очень жарко, что наше путешествие до гор займет полтора или два часа, что туристов здесь бывает мало и что по дороге воды нигде нет.

Раскопки города Солнца мы будем смотреть на обратном пути, а пока шагаем к горам, где вырублены в скалах пещеры-гробницы придворных фараона.

Я давно уже убедился: многие арабы страдают от жары почти так же, как мы, северяне. Но вот в самом паршивом месте голой прокаленной пустыни — хижина, сложенная из земляных кирпичей. Если бы ее обитатели торговали водой или кока-колой… Нет, они просто живут в этом пекле. Может, последние поклонники бога Солнца?

Горы все ближе, ближе. Надо подниматься по крутой узкой тропе. Кавалеристы спешились, ослы останутся внизу. Мои спутники на негнущихся, затекших ногах сразу теряют преимущество. Я легко обгоняю их.

Тропинка кончается у пещеры, закрытой железными воротами. Они выкрашены под цвет гор. Наш главный проводник, вооруженный двустволкой (против львов, надо полагать), торжественно достает ключи.

Нет, в пещере отнюдь не прохладно. Горы, наверное, прогрелись до самой подошвы. В камне высечены три зальца, соединенные неширокими коридорами.

Многие из тех, для кого предназначались погребальные пещеры в скалах, пережили фараона. Бывшие царедворцы покинули опальную столицу. Гробницы не понадобились, но росписи на их стенах отражают многие события, происходившие в городе Солнца почти три с половиной тысячелетия назад.

В полутьме замечаю бегущих воинов. Они прикрылись щитами, копья наперевес. Они бегут по стенам, и это необычно и ново, потому что нигде и никогда раньше, до возникновения города Солнца, египетские художники не изображали бегущих людей.

Возле выхода из гробницы на стене остатки краски, передающей оттенок смуглого тела. Неясно обрисовываются две человеческие фигуры, изображенные в натуральную величину.

После полутьмы пещеры долина, лежащая внизу, ослепляет. Она мертва. Лишь кое-где угадываются следы забытых дорог или, быть может, каналов. Солнце палит нещадно. Кажется, сейчас начнет плавиться песок и зальет огнедышащей лавой далекую зеленую полоску пальм у нильского берега.

Тропинка ведет к погребальной пещере Мерира, высшего жреца Атона. На ее потолке остатки невыцветшей лазурной краски. Вот и картуш с изображением Атона. По стенам рассыпаны иероглифы, рисунки, узоры орнамента.