Таймыр, Нью-Йорк, Африка... (Рассказы о странах, людях и путешествиях)

Сойдя на берег, оба не могли двигаться: подкосились ноги, парализованные болезнью. Отлежавшись, Альбанов поднялся первым.

Они побрели, спотыкаясь и падая, и увидели сначала шест, а потом бревенчатый дом. У дома стоял амбар. Снег запорошил возле него кучи ящиков, Альбанов отодрал доску: сухари и консервы!

На стене дома и на дверях были надписи: «Первая Русская полярная экспедиция старшего лейтенанта Седова». Далее сообщалось, что экспедиция прибыла на мыс Флора 30 августа 1913 года и 2 сентября отправилась в бухту Теплиц.

Альбанов знал — Георгий Седов ушел на север, к полюсу, в тот же год, когда «Св. Анна» покинула Петербург.

Моряки поселились на покинутой зимовке. Альбанов метался в жару. Конрад чувствовал себя лучше и вскоре смог пойти на поиски тех, кто потерялся в последние дни.

Матрос вернулся только через трое суток, тяжело волоча ноги. Альбанов вопросительно смотрел на него. Конрад безнадежно махнул рукой и вдруг разрыдался…

* * *

…Моряк в потрепанном кителе, вскарабкавшийся на борт пришедшего к мысу Флора корабля «Св. Фока», повторял, запинаясь от волнения:

— Я Альбанов, штурман «Святой Анны»… Я прошу у вас помощи… У меня осталось четыре человека на мысе Гранта…

Оказывается, он сразу узнал «Св. Фоку». А первый странный возглас штурмана объяснялся неожиданными криками «ура» при встрече. Он подумал, что корабль пришел за кем-то из членов экспедиции Седова, что его, Альбанова, приняли за кого-то другого и поэтому так обрадовались встрече.

«Св. Фока» пошел искать пропавших у мыса Гранта. Никто не откликнулся на свистки. На прибрежном снегу — ни одного следа.

Из всего экипажа «Св. Анны» осталось в живых двое. Как погибли те, кто остался на корабле, — пока что одна из многих тайн, хранимых Арктикой.

Дрейф корабля и ледовый поход его штурмана оставили след в истории открытий.

«Св. Анна» дрейфовала через неведомую до тех пор часть Северного Ледовитого океана. Изучение карты дрейфа, доставленной Альбановым, позволило узнать не только о морских течениях и движении льдов. Спутник Седова Владимир Юльевич Визе пришел к выводу, что восточнее одного места, где линия дрейфа «Св. Анны» резко отклонилась, должен находиться какой-то неизвестный остров. Визе теоретически открыл его в кабинете и нанес на карты, а несколько лет спустя советский ледокол «Седов» действительно нашел землю в том самом месте, которое определил ученый. Она названа островом Визе.

После ледового похода Альбанова ошибочно нанесенные на карты австрийской экспедицией Земля Петермана и Земля короля Оскара были окончательно «закрыты» и исчезли из географических атласов.

След Альбанова затерялся в годы гражданской войны. Случайно мне удалось узнать о его судьбе у старейшего енисейского капитана Константина Александровича Мецайка. После приключений во льдах Альбанов служил на ледорезе «Канада». Потом попал в Сибирь на Енисей и стал помощником капитана гидрографического судна «Север». Он был добродушным, покладистым человеком с очень неустойчивым настроением и легко впадал в ярость от чьего-то неосторожно сказанного слова. Погиб Альбанов во время взрыва поезда на станции Ачинск.

Вернемся к «Двум капитанам». В мужественном Климове мы во многом узнаем штурмана Альбанова. Перелистайте роман — и вы увидите, насколько совпадают дневники Климова, прочитанные Саней Григорьевым, с подлинными дневниками Альбанова.

Но в обаятельном образе капитана Татаринова мало черт вспыльчивого, раздражительного Брусилова. Капитан Татаринов как бы вобрал в себя черты многих русских героев полярных морей, и в особенности Георгия Яковлевича Седова. Его энергия и благородство, его неудачи, отчасти обусловленные чужой злой волей, наконец, его трагическая гибель — все это вспоминается нам, когда мы вместе с Саней Григорьевым размышляем о судьбе капитана Татаринова.

Скачка к полюсу

Роберт Нири вступает на «Великий белый путь». — Теперь или никогда! — Последним уходит «капитан Боб». — Сенсация! Сенсация! — Так кто же: Кук или Пири?

Шестого апреля 1909 года, очнувшись от тяжелого сна, почти беспамятства, Роберт Пири записал:

«Наконец у полюса. Приз трех столетий. Моя мечта и цель в течение двадцати лет. Наконец-то он мой! Я не могу осознать это как следует. Все кажется таким простым и обыденным».

Пальцы, скрюченные холодом, плохо слушались. Буквы выходили корявыми. Пири выполз из снежной хижины.

Да, он взял приз! Надо будить остальных, воткнуть в снег флаги тех обществ и клубов, которые дали ему деньги на экспедицию, сфотографироваться, еще раз произвести астрономические наблюдения…

Двадцать лет он стремился сюда. Двадцать лет!

* * *

Роберт Пири включился в международные скачки к Северному полюсу в конце XIX века.