Таймыр, Нью-Йорк, Африка... (Рассказы о странах, людях и путешествиях)

Вверху четыре рычажка: два «да» и два «нет». Это «пропозишн» — сопутствующий выборам опрос по двум предложениям. Избирателям штата Нью-Йорк предлагается решить, нужно ли затратить пять миллионов долларов дополнительно на постройку домов с дешевыми квартирами и нужно ли выпустить заем на семьдесят пять миллионов долларов, чтобы купить землю для устройства парков и спортивных площадок. Да или нет?

Кандидаты каждой партии на все посты имеют свой ряд и свои условные обозначения. Верхний ряд — республиканцы: они записаны под буквой «Эй» и изображением орла. Вторые — демократы: буква «Би» и пятиконечная звезда. Третий ряд — либеральная партия: буква «Си» и колокол. Либералы блокируются на выборах главных кандидатов с демократами, под первым рычагом у них тоже Кеннеди и Джонсон.

Но вот сюрприз — кто такие Ферелл Добс, кандидат в президенты, и Майра Вейс, кандидат в вице-президенты? Они в четвертом ряду, под буквой «Ди». Оказывается, их выдвинула социалистическая партия.

Господин, сопровождающий нас, тонко улыбается:

— На прошлых выборах наши социалисты собрали две тысячи голосов. Ноль целых, ноль-ноль сколько-то там тысячных процента… Но у нас демократия. Пожалуйста, пусть тот, кто хочет, голосует за мистера Добса и за Майру Вейс, пожалуйста. А теперь…

Наш сопровождающий, показывая работу машины, быстро опускает рычаги. Щелк, щелк, щелк… А он, как видно, убежденный республиканец! Щелк, щелк… Сколько же всего рычагов? Быстро считаю: сорок один.

— Вот теперь я отодвигаю занавес — и результат моего голосования автоматически регистрируется. Господа, все ли вам понятно? Есть вопросы? Или, может, не станем терять время здесь? Я буду сопровождать вас. Прошу в автобус!

Едем. Темные, грязноватые улочки, мрачные дома. В Информационном агентстве не такие простачки, чтобы повезти нас на Пятое авеню.

Ведь мы все знаем, что в Нью-Йорке есть трущобы. Везти нас туда не обязательно, но глупо было бы выбрать маршрут, минующий «серые» районы: корреспонденты тоже не лыком шиты.

Пункт для голосования. У столов довольно длинные очереди. Имена избирателей ищут в черных регистрационных книгах. Найдя, прикрывают ладонью подпись избирателя, сделанную им при регистрации. Заставляют расписываться снова. Регистратор сличает, и лишь после этого разрешает голосовать. Дело идет медленно, в очереди нервничают.

Но что за два господина сидят в стороне и внимательно наблюдают за избирателями?

— A-а, эти… — Наш седовласый явно рад вопросу. — Это «сторожа». Да, господа. Один — от демократов, другой — от республиканцев. И так везде, где голосуют. Они следят, чтобы все было честно. Их оплачивают партии, не государство.

Следующий пункт разместился в Гарлеме, в зале с бетонным полом и железными решетками на окнах. Похоже на склад. Зал разгорожен барьерами с надписью «Полицейская линия». Никаких украшений, лишь американский флаг над столом и написанный от руки плакат: «Не курить». Сравнительно мало голосующих и очень много полицейских. Стоят, курят, посмеиваются. Из трех кабин доносится пощелкивание.

Третий участок — в школе. Нью-йоркские учителя бастуют, но сегодня им запрещено пикетировать возле тех школ, которые заняты под избирательные участки.

Четвертый участок — в китайских кварталах Чайнатауна. Та же унылая казенщина, что в других пунктах, только красные блики на полу от неоновых иероглифов над соседним китайским ресторанчиком.

В автобусе половина сидений пуста. Собратья по перу потихоньку разбежались…

Решено, что последний этап скачек к Белому дому мы смотрим у Михаила Михайловича Лопухина, нью-йоркского корреспондента «Экономической газеты».

Лифтер — тот самый, что был гардеробщиком у Рузвельта, — спуская меня с двадцатого этажа «Тюдора», буркнул:

— Дик впереди. Но мы еще посмотрим.

Шофер такси обернулся ко мне:

— Никсон лидирует, слышали? Мы победим. Айк будет доволен. Никсон — его парень.

— Пока Никсон, — сказал Михаил Михайлович. Он уже сидел у телевизора. — Правда, все только начинается.

Передача шла из огромной студии. На цилиндрических возвышениях гнездились телекамеры. В два ряда были сдвинуты один к одному столы стенографисток, принимавших сообщения с мест, и счетчиков, жмущих клавиши каких-то машин. В креслах у маленьких столиков дымили комментаторы. Еще какие-то люди носились с бланками по студии, стучали на пишущих машинках и, наконец, просто глазели на стену.

Стена была разделена на несколько секций, каждая секция — на пятьдесят ячеек, по числу штатов. Там, под портретами кандидатов, то и дело выскакивали цифры. Стена напоминала табло нью-йоркской биржи. Да и в самой атмосфере студии, в скороговорке комментаторов, сыпавших числами, именами, названиями штатов, было что-то от биржевой лихорадки.

Часы показывали 7.40 вечера по нью-йоркскому времени. В Нью-Йорке еще продолжалось голосование, но в некоторых местах уже начали считать голоса.

Внезапно весь экран заняли цифры. Это доносил штат Коннектикут, где проголосовало большинство избирателей. Цифры вытеснила физиономия: