Тайна

— Сделаю вид, что наблюдаю за вашей игрой, хорошо? — сказала она вполголоса. — Простите, но.., я боюсь.

Я чуть не позабыла про игру.

— А что случилось?.. Чего боитесь?..

— Боюсь всего и боюсь вам сообщить кое-что. Я увидела вас два дня назад и подумала, а вдруг да вы… Не уверена, разговаривал ли Стшельчик с вами, то есть я уверена, что разговаривал, вот только что он сказал… Если вы скажете мне…

Она замолчала. Я обернулась к ней. Выражение лица странное: отчаяние, страх, подавленность и неуверенность, но еще и упрямая решимость. Меня залихорадило.

— Да? — спросила я осторожно и приветливо.

— Мне велели узнать, что он вам говорил.

— Кто велел? Что значит велели?..

Пломбир подождала, посидела молча.

— Да есть такие. Умеете вы молчать? Докопайся кто-нибудь, о чем я тут говорю, считайте, меня уже нет в живых. Не шучу и не преувеличиваю. Обыкновенный несчастный случай: под машину попаду или по ошибке отравлюсь чем-нибудь. Я бы сбежала, да денег еще мало. В Канаду.

Ничего себе ситуация! Бегство в Канаду я поддержала бы всячески, независимо от причин, но суть, видимо, в ином. Она явно была во что-то посвящена и хотела мне сообщить. Пожалуй, и я потом попаду в аварию или отравлюсь, но не отказываться же из-за этого от тайны. Молчать я умею, да, все время молчу, если не считать Гутюши…

— Сяду потом на ваше место, — сказала Пломбир, прежде чем я успела заговорить. — Объясню, сидела здесь, потому что вы собирались уходить, так я ждала автомат. Вам придется скоро уйти, извините, пожалуйста, не навлекайте на меня опасность.

У меня мелькнуло было подозрение, что весь разговор она затеяла с целью завладеть автоматом — два других заняты, — но я опомнилась и заверила, что слова нигде не пророню, и вообще, в чем же дело?

Пломбир подсела ближе к автомату, поставила сумку на колени. Достала сигареты.

— Дублируйте эту комбинацию, — посоветовала она шепотом. — Ну вот! Будет красная. И в самом деле появилась красная.

— Еще раз! — велела Пломбир.

— Красную?

— Да.

Снова вышла красная.

— Теперь черную до конца — три раза! Я послушно нажала черную. После пятого пробоя автомат выдал сто девяносто два жетона и перевел на кредит. Мне сделалось жарко.

— Теперь играйте по пять и все дублируйте. Я вам скажу, что выйдет. Потом, выиграв, вы уйдете, надеюсь, никто не удивится.

— Каждый удивится, ушла с выигрышем вместо того, чтобы ждать большой покер, — возразила я, выполняя ее подсказки.

Миллион я набила без всякого труда. Поколебалась — уж очень ровное число, зато оправдает мой уход. Обернулась вопросительно к девушке.

— Нет, поиграйте еще немного, а я кое-что скажу. Теперь вы соучастница преступления.

Тут я не сомневалась ни капельки. Гутюша отгадал все уже пару недель назад, а с позавчерашнего дня я догадывалась даже, на чем махинация держится. Меня только ужасно интересовало, как они это сделали, интересовала и сама девушка.

Она снова отодвинулась от меня и сказала вполголоса:

— Больше не дублируйте, я помогать не могу — опасно. И не гадайте. На меня не обращайте внимания. Я боюсь встретиться с вами в другом месте. О Блендовском знаете?

Я кивнула. Пломбир явно запугана, ищет помощи. Почему у меня?..

Пломбир, словно угадав мои мысли, объяснила сразу же.

— Я о вас много слышала от Стшельчика, пусть земля ему будет пухом…

И тут я вспомнила фамилию недоумка.

— ..они меня втянули, думали, очень информирована. У вас есть какие-то связи, хотя бы Валленрод.

— Какой Валленрод?

От неожиданности я ошиблась и нажала дубль вместо кредита. Вопреки намерениям нажала черную, и черная вышла почему-то, хотя, по-моему мнению, должна выйти красная. Просто не та клавиша, обязательно должна быть красная, и опять нажала черную. Вышло. Вот черт. Пломбир предостерегающе шикнула. Я прямо развела руками.

— Простите, пожалуйста, я думала будет красная, и всегда попадаю как раз наоборот. Проиграть это?

— Хорошо бы…

Должна же когда-нибудь появиться чертова красная. Я то и дело нажимала на черную, после пятого выигрыша автомат перебросил на кредит. Мне сделалось не по себе.

— Даю вам честное слово, уверена была в красной! Черт все побери, больше не дублирую! Пусть дойдет до миллиона, выгребу и пойду себе.

На кредите мигало больше тысячи трехсот. В голове мелькнуло этаким проблеском — может, есть специальный метод — нажимать наоборот… Пломбир вздохнула и примирилась.

— Это мы так его называли. Казик и я. Конрад Валленрод [8]. Казик сообщил о нем почти в последнюю минуту: кто-то путается около вас. Не знаю, как его зовут, но, по-видимому, он крепко завяз в афере.

Матерь Божия. Конрад Валленрод, двойной агент… И где-то около меня, караул! Кто это такой, ведь не Гутюша же!..

— Он вышел из ведомства для видимости, — продолжала Пломбир с отчаянием. — Больше нечего сказать о нем… А махинация вот в чем: сделали такую штуковину, электронную, я этого не понимаю, но штуковина настраивает автомат на красную или черную, как захочет. Другая штука делает маленькую или большую. Устанавливаешь сам, это у меня в сумке, сейчас не работает, я отложила сумку подальше, а надо держать близко к автомату, сантиметрах в двадцати…