Тайна

Розамонда, казалось, не слыхала последних слов. Она судорожно водила пальцами по шее и груди. Два красных пятна показались на ее бледных щеках. Глаза ее были устремлены на письмо, лежавшее на полу; после нескольких минут колебания она подняла его. Несколько минут стояла она на коленях, смотря на письмо и отвернув голову от мужа, потом встала и пошла к камину. Там, между пылью, золою и разной дрянью, валялись старые, изорванные бумаги. Розамонда устремила на них внимание. Она долго смотрела и постепенно подходила ближе и ближе к ним. На одно мгновение она протянула письмо к куче, наваленной в камине, но потом отскочила назад, сильно вздрогнула и обернулась к мужу. При виде его слабое, едва внятное восклицание, полустон, полурыдание вырвалось из ее груди.

— О, нет, нет! — прошептала она, порывисто сжимая руки и смотря на мужа нежными и печальными глазами. — Никогда, Лэнни, никогда, пусть будет, что будет!

— Ты со мною говоришь, Розамонда? — спросил он.

— С тобою, милый. Я говорила…

Она на минуту остановилась и дрожащими пальцами сложила письмо так, как оно было сложено, когда она нашла его.

— Да где ты? — спросил Леонард. — Голос твой раздается далеко от меня, на том конце комнаты. Где ты?

Она побежала к нему, дрожа и с глазами полными слез, взяла его за руку и, не колеблясь ни минуты, смело и решительно положила письмо в его руку.

— Возьми это, Лэнни, — сказала она, бледная как смерть, но не теряя твердости. — Возьми и скажи, чтоб я прочла тебе это письмо, как только мы выйдем из Миртовой комнаты.

— Что ж это такое? — спросил он.

— Последняя вещь, которую я нашла здесь, — отвечала Розамонда, смотря на него серьезно и глубоко вздохнув.

— И она имеет какое-нибудь значение?

Вместо ответа Розамонда стремительно прижала мужа к груди, прильнула к нему со всей пылкостью своей впечатлительной натуры и начала страстно целовать его.

— Тише, тише, — говорил Леонард, смеясь. — У меня дух захватывает.

Молодая женщина отступила на шаг и, положив руки на плечи мужа, смотрела на него несколько минут в молчании.

— О, мой ангел, — прошептала она потом с нежностью, я отдала бы все на свете, чтоб только узнать, как ты любишь меня.

— Да ты, конечно, — возразил он, смеясь, — должна знать это.

— Я скоро узнаю, — отвечала она так тихо, что почти нельзя было расслышать этих слов.

Приняв изменение в ее голосе за верный признак усталости, Леонард протянул к ней руку и попросил ее вывести его из комнаты. Розамонда безмолвно повиновалась и пошла к двери.

Проходя по необитаемой части дома, она ничего не говорила о свернутой бумаге, которую положила в руку мужа. Все ее внимание, казалось, было теперь устремлено на то, чтобы заботливо смотреть на каждое место; по которому ступал Леонард, и удостоверяться, прочно ли и безопасно оно. Всегда неусыпная и заботливая во время прогулок с мужем, она теперь как будто страшно боялась, чтобы с ним не случилось малейшего приключения. Сходя по ступенькам лестницы, она останавливалась и спрашивала, не чувствует ли он боли в колене после ушиба об стул. На последней ступеньке она опять остановилась и отбросила ногою изорванные остатки старого коврика, чтобы Леонард не мог зацепиться за них. Он добродушно смеялся над этою чрезмерною заботливостью и спрашивал, есть ли какая возможность при всех этих остановках вовремя прийти к обеду. Розамонда не находилась, что возражать, смех мужа не отдавался весело в ее сердце; она только отвечала, что всякая забота о нем никогда не может быть лишнею. После этого наступило молчание, среди которого они дошли до дверей комнаты ключницы.

Оставив на минуту мужа у двери, Розамонда взошла и отдала ключи мистрисс Пентрис.

— Боже мой! — вскричала ключница, — вас, сударыня, кажется, совсем измучил жар и спертый воздух этих старых комнат. Не прикажете ли подать вам стакан воды?

Розамонда отказалась.

— А что, сударыня, — продолжала ключница, — смею спросить: нашли ли вы что-нибудь в северных комнатах?

— Несколько старых бумаг и больше ничего, — отвечала Розамонда, отвернувшись.

— Позвольте мне еще узнать: в случае, кто из соседей приедет сегодня?..

— Мы заняты, — коротко отвечала Розамонда. — Кто бы там ни был, мы оба заняты. — И мистрисс Фрэнклэнд вышла из комнаты.

Ту же заботливость, с какою Розамонда вела мужа до этого места, она выказала и теперь, ведя его дальше по лестнице. Так как дверь от библиотеки была случайно отперта, то они прошли через нее к зале, которая была самою большою и прохладною комнатою. Усадив мужа в кресло, Розамонда вернулась в библиотеку и взяла там со стола поднос с графином воды и стаканом, которые она заметила, проходя через эту комнату.