Тайна Агаты Кристи

Чувствуя, что между детьми назревает конфликт, вмешалась мама:

– Самое главное, что Арчи видит: он – важнейшая часть жизни Агаты, и всегда чувствует себя первым. Похоже, Агата действует именно в этом направлении, – она сделала паузу, чтобы улыбнуться своей младшей дочери, – одновременно успевая делать успешную карьеру. Публикация «Загадочного происшествия» в «Уикли таймс» – немалый успех, Агата, в том числе, полагаю, и в финансовом смысле. Я уверена, «Таинственного противника» ожидает та же судьба. Мне лишь очень жаль, что тетушка-бабуля не дожила. – При мысли о матери – тетушка-бабуля умерла вскоре после рождения Розалинды – в ее глазах заблестели слезы. Меня удивил этот всплеск эмоций: их отношения всегда казались мне сердечными, но слишком уж теплой привязанности я не замечала.

– Хорошо, что она успела застать Розалинду, – с готовностью поддержала я, испытывая облегчение от того, что мама встала к штурвалу и повела разговор в спокойные, безопасные воды.

– Да, хоть это хорошо, – ответила она.

Невзирая на мамины старания, Мадж не собиралась позволить мне выиграть эту небольшую схватку.

– Но мы игнорируем цену, которую вынуждена платить Агата за свою ежедневную эквилибристику. Вести дом, организовывать ужин, развлекать мужа, смотреть за ребенком – и еще успевать в тайне работать над книгами. И это при минимуме прислуги.

Хватит, – подумала я. – Почему бы Мадж хоть раз не уступить мне триумф? Почему мне нельзя порадоваться скромной популярности своих двух романов и их журнальных публикаций? Разве недостаточно того, что она вышла замуж за человека из состоятельной семьи и имеет положение в обществе, какого миссис Кристи никогда не видать? Меня вот-вот охватит ярость от притворного беспокойства Мадж о моем благополучии.

– Это никакая не тайна, Мадж, – в итоге сказала я. – Арчи меня полностью поддерживает. Как бы то ни было, незачем меня защищать. Я взрослая женщина, и если говорю, что нашла удачный баланс, значит, так оно и есть.

Я надеялась, что произношу эти слова достаточно уверенно, поскольку на самом деле бывали дни, когда этот самый баланс, который мне удалось установить, обрушивался на меня всем весом. Разумеется, я никогда не призналась бы в этом Арчи. Или Мадж. Если бы меня попросили прекратить писать, я не смогла бы этого сделать, как не смогла бы и подвести свою семью.

– Полагаю, я не настолько глупа, чтобы не понимать… – продолжила было Мадж.

– Девочки, девочки, хватит препираться! – перебила мама повышенным тоном. Это знакомый сценарий. Мадж заваривает горячую дискуссию, а стоит мне подбросить дров в костер, как мама бросается гасить пламя. Она не терпит распрей между дочерями.

Когда мы угомонились, она потянулась к нам и поочередно взяла каждую из нас за руку.

– Я горжусь обеими своими девочками, и то, что вы приехали ко мне в Эшфилд на праздник, для меня большая радость. Слишком давно в этом доме не было весело. – Она хлопнула в ладоши и пронзительным голосом воскликнула: – У меня идея! Давайте сыграем во что-нибудь. До приезда Арчи еще не меньше часа, а там и Розалинда с няней появятся. – Она погрозила мне пальцем. – Не вздумай баловать ребенка, Агата. В детстве недоглядишь, вырастет – аукнется.

Я уже не меньше сотни раз слышала от мамы эти идеи о важности сдержанного воспитания – которые странным образом противоречили тому, как растили меня, – так что я пропустила ее слова мимо ушей и спросила, какую игру мы выберем.

– Придумала! – провозгласила Мадж. – Давайте играть в признания.

Мы вооружились бумагой и карандашами, меня назначили секретарем, и мама с Мадж стали наперебой выкрикивать темы наших откровений. Самая главная добродетель, любимый цвет, обожаемая литературная героиня, наихудшая ложь, настроение здесь и сейчас, то, что ненормально, кто я – основная характеристика, представление о счастье – список ширился и ширился. Составляя его, мы веселились и воскрешали в памяти былые времена, когда мы играли с отцом и Монти, чьего возвращения после каких-то очередных африканских афер мы ожидали в следующем году. Поскольку Монти постоянно отсутствовал, я едва ли могла считать брата частью своей жизни, он фигурировал лишь в тревогах мамы в контексте его сомнительных делишек и страсти к азартным играм.

Не успели мы приступить к игре, как в дверь постучала одна из двух Мэри, служанок, оставшихся в Эшфилде.

– Миссис Кристи! – позвала она через узенькую щелочку приоткрытой двери. – Звонил мистер Кристи. Его задерживают дела на работе, и он приедет не вечерним поездом, а завтра утром.

– Спасибо, Мэри, – ответила я. Сообщение меня расстроило, но ничего не поделаешь.

Мама пристально посмотрела на меня.

– Не оставляй его одного слишком надолго, Агата. Мужья нуждаются в присмотре.

Последние два слова я произнесла в один голос с ней. И в юности, и уже взрослой женщиной я слышала их столько раз, что знала назубок.