Тайна академика Фёдорова

-           Ну, договор-то я сделаю такой, чтобы никто вас не смог подвести! – спокойно, несколько медлительным тоном, но подчёркнуто твёрдо заверил Фёдоров. – Однако вначале хотелось бы обсудить все детали наших взаимоотношений и, в частности, величину и форму оплаты. При этом – отдельно переводческая работа и отдельно консультации правового характера.

На округлом лице Достоевского в течение нескольких секунд сменилось несколько выражений. Фёдоров понял, что вопросы оплаты однофамильцу писателя хотелось бы отодвинуть „на потом". Но было ясно, что нужда и в переводчике, и в правоведе-консультанте у него и в самом деле острая, неотложная. Иное дело, сколько времени это будет продолжаться. Зная предпринима­тельскую публику, Фёдоров перед своим визитом заручился кое-какими сведениями. С немалыми трудностями он узнал, в частности, кто Достоевскому оказывал переводческие услуги, по каким расценкам оплачивался этот труд, сколько он платил за оформление юридически грамотных доку­ментов. Важным обстоятельством для Фёдорова было и то, что он уже два раза оказывал Альберту услуги в переговорах с иностранцами: один раз – с немцами, другой – с фран­цузами. Достоевский без проволочек оплачивал эту работу. Но сейчас он задал Алексею Витальевичу встречный вопрос:

-           А сколько бы вы хотели?

-           Альберт Фёдорович, ведь это вы сделали мне предложение… Вернее, его часть – ту, которая касается сферы моей возможной деятельности. Так сделайте, пожалуйста, своё предложение полным: такая-то работа за такую-то плату на таких-то условиях расчётов!

-           Ай, что это у нас за кошки-мышки, в самом деле! Ваше слово – и переходим к делу! Ну, и сколько бы вы хотели иметь?

Да, такая форма „диалога" с работодателями стала типичной во время „реформ". Это раньше, при советской власти, люди получали за труд, что ни говори, но всё же – в зависимости от его объёма, сложности, квалифицирован­ности. Теперь же, при „рыночных отношениях", за одну и ту же работу каждый наёмный работник получает столько, сколько сумел урвать, выцарапать, отстоять у своего работодателя. Сами же величины платы за работу – совер­шенно очевидно, в чьих интересах – возведены в ранг „коммерческой тайны". Конечно, ведь так было легче манипулировать людьми, проще присваивать часть их заработка, прикрывать тот факт, что все нынешние богатеи и сверхбогачи суть воры „в особо крупных размерах", что миллиарды они сколотили за счёт распродажи богатств, созданных трудом предшествующих поколений, или же, сбывая на Запад невосполнимые природные ресурсы. Фёдоров решил, что настала пора проявить свою осведомлённость.

– Я не претендую на такой размер оплаты, каким у вас пользовалась Наталья Петровна (это было имя перевод­чицы, не устроившей Альберта по причине технической безграмотности и недостаточно свободного владения языком, хотя она и имела диплом инъяза). Я согласен – но при условии постоянства работы – на половину, то есть сто пятьдесят в час. Юридические вопросы можно обсудить и позже.

Было видно, что осведомленность Федорова непри­ятно поразила его возможного работодателя. Но скромность притязаний кандидата, его спокойное и выдержанное поведение сыграли свою положительную роль. К тому же, квалификация была проверена, когда в прошлом году Фёдоров распознал турецкий акцент предполагаемого германского партнёра Достоевского и рассказал о приёмах, которыми живущие в Германии турки-торговцы пользуются для обмана российских дельцов. Все эти размышления, как и их результат, с отчётливой ясностью для Фёдорова отразились на лице предпринимателя.

-           Ай, пусть будет, как вы сказали! Сто пятьдесят? Нет вопросов – я согласен! Оплата раз в месяц, ну, скажем… Какое у нас сегодня число?.. Так я же и говорю: по пятым числам. Пойдёт?

-           А этот договор, о котором вы говорили по телефону, я подготовлю ко вторнику за пятьсот. Вы согласны? – спросил Фёдоров и, увидев утвердительный кивок, сделанный Альбертом с явным удовлетворением, продолжил: – Но есть ещё один очень важный нерешён­ный вопрос. Вопрос о связи. У меня нет обычного теле­фона, только радиотелефон сотовой связи. При этом – дорогой, потому что номер я получал давно, а менять его значило бы потерять связь с теми, кому этот номер известен.

-           Так поставьте телефон! Какие проблемы?!

-           Проблемы нет, но есть две трудности – большая очередь и высокая цена.

Здесь разговор был прерван новым телефонным звонком. И Достоевский, сделав извиняющийся жест, начал долго и нудно втолковывать что-то о приемлемых и неприемлемых условиях и сроках какой-то поставки из Бельгии. Фёдоров подумал: то ли его будущий работодатель не умеет вести переговоры, то ли подстраивается под своего тупого московского партнёра? Второе, с учётом общего образовательного и культурного уровня дельцов в „эрэфии" казалось более вероятным. Наконец, Альберт с тяжёлым вздохом положил трубку стационарного телефона и счёл нужным доверительно пояснить: