Тайна «Альтамаре»

Осторожно, шаг за шагом, продвигался он в темноте. Вот он уперся коленями в какую-то загородку. Посветил фонариком. За невысокой загородкой — нечто вроде сходней шириной, достаточной для прохода небольшого грузовика. Боб пошел по сходням вниз. На пути ему попались два больших ящика. Первый стоял без крышки. Поднявшись на цыпочки, он заглянул внутрь и испуганно вскрикнул. В ящике лежали скелеты.

Первая мысль была бежать, скорее сообщить полиции… Но он тут же взял себя в руки: «Я же знал, что меня ждет. Я уже видел эти скелеты». Он прислонился к стенке, подождал, пока сердце перестанет стучать, и двинулся дальше. Луч фонарика выхватывал из темноты различные предметы. Он увидел пилораму и верстак, а на полу — доски и брусья. Чуть слышно пахло смолой и краской. Вдруг что-то сверкнуло. Это луч отразился в смотровом стекле автомашины. Рядом с машиной Боб увидел большой ящик. «Так и есть… Здесь они прячут украденные машины, а дальше переправляют их в ящиках».

Боб шагнул к машине.

Точно. «Ягуар» Соустина.

А вон на деревянном помосте «ситроен».

Дальше пол начинает подниматься. Ну, вот и все ясно! Отсюда машины выходят наверх. А вон еще один ящик. Уже упакован. На нем надпись «Котлы». «Хитрая маскировка, — думает Боб, — вывозят машины под видом котлов. А стена — это не стена, а огромная дверь, которую или поднимают вверх, или сдвигают в сторону… Ну, хватит, пора убираться, пока не рассвело. А в полицию надо звонить немедленно».

Он повернулся и пошел обратно, стараясь поскорее миновать ящики со скелетами. Когда его голова поднялась над барьерчиком, огораживающим сходни, он услышал короткий свист, почувствовал удар по затылку и потерял сознание.

В восемь часов в доме Петерсов сели завтракать. Никто не понимал, зачем Боба понесло в Лилло в такую рань.

— Представляю, какой он голодный! — вздохнула мать.

Ян в который уже раз просматривал правила соревнования.

— Кто включит мотор, устраняется от участия в гонках, — сказал он. — Но нам это не грозит.

В четверть девятого отец уехал в контору.

— Желаю успеха! — сказал он, уходя. — И будьте, пожалуйста, осторожнее!

Мать упаковывала провизию. Марк возмущался: да что они, на месяц, что ли, уходят из дому? Не намерен он тащить в Лилло целую бельевую корзину с едой.

— Но ведь Боб не завтракал, — оправдывалась мать.

— Конечно, когда надо что-то нести, он смывается. Я вам не ломовая лошадь! — кипятился Марк.

В десять часов Ян с Марком отправились в Лилло.

— До свиданья, до завтра.

Погоду обещали хорошую. Ветер юго-западный, от трех до четырех баллов. Небо на три четверти чистое. В общем, прекрасный летний день.

— Когда же Боб уехал? — спросил Марк.

— Я не слышал, — ответил Ян.

— А когда ты встал?

— В семь, вместе с мамой.

— Не дурак, по холодку укатил, а мы тащи для него продукты. Дрыхнет небось на травке.

— Конечно, мог бы и подождать в такой-то день!

По польдеру братья ехали рядом.

— Ян, сколько всего участников?

— Человек сто наберется. Погода видишь какая!

— Ой-ой-ой! Хоть бы нам победить!

«Бернар», укрытый брезентом, стоял возле зеленого берега.

— Вот лодырь, даже лодку не раскрыл! — сказал Марк.

— Интересно, куда этот осел задевался?

В двенадцать часов Ян забеспокоился не на шутку. Боб ведь знает, что в половине четвертого им отплывать. Нарочно, что ли, прячется, чтобы попугать их?

Марк ужасно возмущался:

— Вот явится, а мы ноль внимания, ладно? Пускай не воображает, что без него не обойдемся.

— Не обойдемся, — вздохнул Ян. — И он это отлично знает.

— Я тоже умею работать со спинакером.

— Ладно, авось придет. Голод не тетка.

Но прошел еще час, а Боба все не было.

— Не поехал же он на этот дурацкий склад?

— Кто его знает!

— Съездить посмотреть?

— Нет уж. Он придет, потом тебя жди. Пусть себе дышит на здоровье этой вонищей!

Ян злился, но не мог скрыть беспокойство.

Понемногу к Бобу вернулось сознание. Слышались звонкие удары. Каждый удар болью отдавался в голове. Он почувствовал запах кожи, так пахнут обычно сиденья машин, вытянул руку, нащупал руль. Ах, вот что! Он лежал в машине, машина стояла в ящике, и этот ящик заколачивали.

Он попытался выпрямиться, но от боли чуть снова не потерял сознание. Поэтому он опять лег и прикрыл глаза. Работали, видно, вдвоем. Один забивал доски около мотора, другой — у багажника. Светящиеся часы автомашины показывали шесть часов. Сколько он здесь лежит? Час? Два часа? Дышать было трудно. Кровь пульсировала в голове, барабанные перепонки готовы были лопнуть.

«Они оставили меня здесь, чтоб я умер, — думал он. — Правильно. Воздуху хватит ненадолго».

Удары молотков стали реже. Все. Крышка забита.

Боб поднялся, кусая губы, чтобы не закричать от боли. Пальцы нащупали сирену. Нет, сигналить нельзя, какой смысл? Если и услышат, кто захочет помочь?

Правая дверца не была заперта. Он нажал на ручку и открыл, насколько позволил ящик. Ящик, конечно, был больше машины, но не настолько, чтобы можно было вылезти. А если через окно? Он опустил стекло и протянул руку. Места хватит, хотя и тесно.