Тайна апостола Иакова

Звонок, на который он только что ответил, предвещал именно такой поворот событий. Возможно, он ошибался, но беседа с Кларой совершенно очевидно свидетельствовала о том, что он, если выражаться на манер Сервантеса, наткнулся на Церковь, друг Санчо.[47] Меньше чем через час у него будет возможность проверить, ошибается он или нет, но главная проблема состоит в том, чтобы понять, что делать. Теперь он точно знал, почему с самого начала безотчетно связывал дело Рехино с убийством Софии. Сам того не осознавая, он интуитивно угадывал, что оба они закончатся одним и тем же. И теперь он уже практически до последней детали знал, о чем пойдет речь в беседе с представителем правительства. И это начинало очень сильно его раздражать.

Теологические проблемы, равно как и вопросы религиозной морали и веры любой конфессии, неизменно вызывали у него уважение и даже пиетет. Однако ничуть не в меньшей степени, чем мораль гражданская. Лично он исповедовал именно последнюю. И уважал ее, как никакую другую. И сейчас именно эта мораль, наряду с его профессиональной этикой, требовала от него обнаружить истинного виновника преступления.

Андрес нервно ходил по кабинету, пока не догадался прибегнуть к проверенному способу: получить удовольствие от ароматного дыма своих любимых сигар «Колониалес де Тринидад». Радость, охватившая комиссара в результате звонка Эулохии, после разговора с представителем правительства в Галисии полностью улетучилась. Перед ним было еще одно дело, подобное случаю Рехино, еще одно дело, грозившее остаться нераскрытым только потому, что там, наверху — впрочем, в данном случае не на самом верху, поскольку речь все-таки шла лишь о клире, — было решено, что лучше оставить все как есть. Сделав третью затяжку, Андрес почувствовал, что спокойствие хоть и медленно, но возвращается к нему.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить о пагубном воздействии, которое табачный дым оказывает на артериальную и венозную системы, а также, разумеется, на дыхательную и пищеварительную. Вспомнив о вреде курения, он сделал еще две-три восхитительно глубокие затяжки, после чего раздавил сигару в пепельнице, словно надеясь, что вид раздавленной сигары вызовет у него отвращение; однако вместо этого испытал лишь бесконечную жалость к самому себе.

Охватившие его грустные размышления о несчастной планиде были прерваны появлением секретарши, которая, предупредительно постучав в дверь, вошла в кабинет и с улыбкой сказала:

— Вот папка с документами на подпись, вы с пятницы ничего не подписывали, так что пока будете разбираться с этими бумагами, я схожу за следующей папкой.

И комиссару ничего не оставалось, как приступить к подписанию огромного количества документов, которые секретарша услужливо положила ему на рабочий стол. Перед тем как начать, он бросил взгляд на часы и подумал, что вряд ли у него будет время просмотреть, что он подписывает, если только он не хочет опоздать на встречу с представителем центрального правительства.

Тут он вытащил из правого ящика стола нож для обрезания сигар, взял ту, что в полураздавленном виде лежала в пепельнице, обрезал ее примерно на треть, раскурил и приступил к утомительному процессу подписания неизвестно чего.

Когда секретарша принесла вторую папку с документами на подпись, он категорично заявил:

— А вот это подождет до следующего раза, оставьте папку здесь, на столе, если получится, я займусь этими бумагами после обеда.

Когда он покидал кабинет, имея в запасе ровно столько минут, сколько было необходимо для того, чтобы точно в назначенное время предстать перед представителем правительства, на некоторых из подписанных документов красовался пепел от его любимой сигары.

6

Вторник, 4 марта 2008 г., 14:30

Придя в «Карретас», Андрес Салорио первым делом поинтересовался, побывали ли там агенты службы безопасности. Когда Маноло, неизменный и гостеприимный хозяин заведения, ответил, что да, побывали, он понял: зал, который был для них зарезервирован, уже подвергся должному инспектированию и что беседа, которую представитель правительства сочтет нужным вести с ним, может протекать без всяких опасений с какой-либо стороны. Он уже с субботы постепенно начинал отдавать себе отчет в том, в какие дебри они залезли, но никак не подозревал, что все это может зайти так далеко и иметь столь неприятные последствия. В очередной раз ему довелось убедиться в том, до какой степени интересы отдельного человека или группы людей могут встать выше закона, и сей факт отнюдь не вселял оптимизма.

Салорио решил дождаться представителя правительства в одном из приватных кабинетов второго этажа, полагая, что таким образом его присутствие в ресторане не привлечет особого внимания. Тот прибыл, разумеется, с большим опозданием, повлекшим за собой оправдательную фразу, столь же привычную, сколь и раздражающую по причине нулевой значимости.

— У нас случился прокол шины, — в который раз оправдала свое опоздание важная политическая персона.