Тайна архангела. Книга 2

Глаза запечатлели, как он встает на ноги и падает ниц перед Иисусом и Марией, целуя им руки. Как он блистает целиком, как молния, посланная с небес, такой белизной неестественного солнца, как блистали Божьи мечи, как сверкала искра в его глазах. И его лицо, оно поменялось до неузнаваемости. Он вновь был молод, каким видела она его впервые.

В один момент чувство истощения исчезло. Как после бури остается лишь свежесть и успокоенная прохлада. Архангелы в едином порыве стали вскакивать с камней.

Выпрямилась и Агнесс, не ощущая усталости. Сузившиеся зрачки смотрели на глаза Михаила. И его взгляд был непередаваем сейчас даже для нее. Не зная отчего, Агнесс сделала шаг назад и прикоснулась к фигурам апостолов, только сейчас вспомнив о тех, которые стояли как резервная преграда для той силы, что едва ли не полностью испытали на себе бесплотные братья.

И через миг она видела перед собой уже их спины. С криками радости все они, апостолы вместе с ангелами, кинулись на плечи Михаилу.

А ноги Агнесс повели ее в сторону. Она быстро отошла на другой край скалы. Потрясенная. Ее ладони накрыли глаза.

Слова благодарности летели птицами, адресованные Богу, Марии, друг другу. Объятия совсем заслонили Михаила от мира, не давая опомниться и вдохнуть привычного воздуха бесконечной жизни.

От толпы, нетронутая телами, отделилась Мария. Она подошла к Агнесс и погладила ее плечо.

— Ты молодец, — шепнула она, глядя в лицо помощницы.

— Спасибо… — смогла произнести Агнесс. — Ты… дала мне его…

— Держись, — глаза Марии улыбнулись. — Мы увидимся в раю.

Она оставила Агнесс, удаляясь к Иисусу. Он ждал ее в стороне от остальных. Через несколько секунд, они, намеренно не прощаясь, исчезли, оставшись в сердцах.

Диана еще раз доказывала, что женская самоотверженность не знает границ даже в аду. На своих изящных плечах она протащила Самуила через добрую половину каменных улиц на пути к его покоям.

И хотя она не была самой маленькой и худенькой на свете, она чуть не подохла на десятом повороте тягать девяносто килограмм чистых мышц. Дело осложнялось еще и тем, что Самуил все время дергался как бешеный и орал матом ей на ухо. А на подходе к адской площади он вообще наотрез отказался идти дальше, сказав, что лучше раскается и вернется в рай, чем появится таким перед демонами. Впрочем, Диана и сама не горела желанием показываться в унизительном амплуа между адскими обормотами, поэтому, для проформы обозвав мужа олухом, свернула на окольные тропы, тем самым увеличив дорогу раза в полтора. Она предложила было Сэму направиться в ее комнату, которая была существенно ближе, но Князь смекнул, что если туда войдет, то из рабства уже не выйдет, и развопился так, что ей пришлось уступить его желаниям.

— Черт тебя дери! Осторожно! — кричал на нее Самуил, когда Диана продирала его сквозь ухабы непочиненных дорог. Его трахеи сипели от недостатка воздуха. — Мне больно!..

— Да чтоб ты задушился: больно ему! — хрипела Диана в ответ.

Ее каблуки заплетали ей ноги, но снять туфли она не решалась, ибо изуродовала бы ступни на острых щербинах камней, которые было не разглядеть во тьме да еще с такой ношей, отвлекающей все внимание на себя, как грудной ребенок. Воистину ей хотелось разбить ему башку за то, что он никогда не давал ни крупицы на ремонт улиц собственного Царства.

Диана шла на последних силах своей воли. На генералов надежды уже не оставалось: их должны были привести к ней мокрицы, но ни один урод так и не соблаговолил явиться.

Она должна была в одиночку довести своего придурка-мужа до комнаты и бросить его наконец на кровать.

Они преодолели почти четверть всех северных адских владений, когда, пожалуй, на самом ужасном повороте ада Диана зверски споткнулась в глубокой колдобине. Каким-то образом ей повезло не сломать себе ногу и удержаться, врезавшись пяткой в разломанные булыжники, пропоров задник туфли вместе с чулками и кожей. Она бешено вскрикнула, ее рука наткнулась на стенку, спасая от падения. Князь слетел с ее плеча, совокупляясь с другой стеной как раз больным местом. Диана, злопыхая проклятиями, схватилась за левую ногу, скидывая обувь и проверяя не задеты ли сухожилия. Но ее боль осилил крик мужа.

— Дура!.. — заорал Самуил, как пьяный хватаясь за стену. — Куда ты смотришь, шалава архангельская?!..

Эти слова переполнили чашу ярости. Княгиня повернула к мужу искаженное гневом лицо.

— Это я… архангельская шалава?.. — задохнувшись, прошипела она. — А ты кто такой?!.. Да лучше бы я осталась в раю служанкой Михаила, чем утирать твои сопли после очередного поражения от настоящего архангела!..

Диана узрела, как изменилось выражение его лица. Глаза Самуила сверкнули так, как она не видела уже давно. В это мгновение она поняла, что за «настоящего архангела» Самуил сейчас свернет ей шею. Она только выдохнула, не успев даже поддаться испугу и отойти. Князь глухо и страшно зарычал и кинулся на нее, протягивая вперед огромные, как молоты, руки.

Но, не достав считанных сантиметров до жены, он вдруг повалился на камни, корчась в смертельных муках. Это действительно был конек Михаила.