Тайна архангела. Книга 2

— Каждая минута с тобой для меня — счастье. И я благодарен небу и тебе, что ты рядом… И ты чудо для меня, твой самый обычный взгляд, твои слова… Твои мысли, которые порой, срываясь неожиданно с губ, ставят меня в полнейший тупик, самые простые, понятные и в то же время непонятные из глубин тебя…

— Я так хочу быть с тобой рядом вечно, — Агнесс подняла ресницы.

— Не надо говорить о вечности, — остановил Михаил, глядя в ее глаза. — Ты знаешь: вечность, она — тут, — он взял ее ладонь и прижал к своему сердцу. — И мы несем ее вместе.

— Хорошо, — она улыбнулась до трогательности скромно.

Подул ветерок. Михаил краем глаза увидел, что за ними с интересом наблюдают белки. Взгляд Агнесс остановился на свитке, лежащем на краю стола.

— Знаешь, — произнесла она.

— Знаю, — кивнул он. — Пойдем скорее. Я чувствую: сегодня день ангелов.

Михаил и Агнесс расцепили объятия и направились к рабочему месту. Это было по-прежнему их служение.

Вечер накрыл райский сад, разделяя неразделенных долгом заданий. Михаил в одиночестве шуршал последними за день бумагами, его лица и губ касались серебряные отблески воды. Тишина и тепло лежали на коже скул.

Мягкий газон смялся женскими сапогами на шпильках. У ягодных кустов мелькнул длинный цветной подол. Михаил поднял подбородок, тут же зажигаясь улыбкой.

— Привет, — поздоровался он.

— Здравствуй, — проговорила женщина. — Ты… не занят?..

— Проходи, я найду время, — пригласил архистратиг.

Он встал с места, придвигая для дамы второй стул и помогая ей сесть.

— Благодарю, — девушка присела с другого края. Ее пальцы поправили длинные каштановые волосы. Не переставая улыбаться, Михаил вернулся на свое место.

— Я уже с трудом вспоминаю, когда тебя последний раз видел, — сказал архангел. — Ты так повзрослела и похорошела.

— Спасибо… — она взглянула исподлобья, пытаясь понять, насколько он помнит их последний разговор. Но Михаил выглядел счастливым и безмятежным. Не коснулась суета этих ресниц… Она отметила про себя, что в нем что-то поменялось… Внутреннее, личное.

— Как твои дела, Анжи? — спросил Михаил.

— Нормально, — легонько кивнула она. — А как у тебя, даже не знаю спрашивать или нет, с учетом последних событий и зная твою несгибаемость…

Девушка сдержано поставила локоть на столешницу, прикасаясь к щеке кончиками пальцев.

— Абсолютная несгибаемость есть уже негибкость, — усмехнулся Михаил. — Я — хорошо. Работаем, стараемся, как и все…

Анжелина потупила глаза в стол. Ее взгляд остановился на торчащем из подставки пере, и она аккуратно тронула его пальцем.

— Нравится перышко?.. Могу тебе еще одно из Гавриила выдернуть. Шучу, — улыбнулся Михаил на посланный ему взор. — Габри подарил мне его еще до мобилизации, сказал: новая суперсовременная модель гелевого пера…

— Здесь же нет геля, — Анжи взяла перышко в руки и разглядела поближе стержень и переливающийся блестками пушок.

— Я тоже это заметил. Но он сразу начал много-много говорить, что у меня нет фантазии, и на том мы расстались. А потом я все забывал спросить. Так что, видимо, не суждено мне узнать секрет гелевого пера без геля… Ну ладно, я вижу у тебя ко мне важные вопросы, а я с оперением лезу, — оборвал сам себя архангел.

— Все в порядке… — ответила Анжи. — Я, правда, хотела тебя спросить.

— Я слушаю, — темно-карие глаза Михаила замерли на ее лице.

Анжелина начала делиться своими мыслями, периодически бросая взгляд в топь его зрачков. Но они были далеки своей глубиной.

— Ты хочешь спросить меня, что тебе делать? — вымолвил Михаил серьезно. Анжелина кивнула. — Но как я тебе могу ответить?.. Ты же ее ангел, а не я… — руки Михаила отодвинулись от стола, на лицо легла тень задумчивости. — У вас снова размолвка с Владимиром, я это понимаю…

— Дело не в размолвках, — возразила Анжи. — Ты же не будешь утверждать, что мы должны покрывать супружескую измену.

Губы Анжелины сжались. Прямой взгляд ждал его слов.

— Конечно нет, — ответил Михаил. — Другое дело: должны ли мы вмешиваться, чтобы ее раскрыть…

— Она имеет право знать, — сказала Анжи. Прозвучавшая в голосе бетонная твердость была готова спорить с непреклонностью самого архангела.

— Что ты хочешь узнать у меня? — поняв все, молвил Михаил.

— Имею ли я право… Возможно, ты запретишь.

— Ты ее хранитель, ты имеешь право делать то, что считаешь нужным в рамках небесных законов. Запрещающего закона в данном случае нет. И я тебе запрещать тоже не могу, — произнес Михаил.

— Но ты против моего решения?

— Я такого не говорил. Вопрос вмешательства — всегда сложный вопрос. Мы не пассивные соглядатаи, мы действуем каждую минуту жизни. Только не завязали бы наши действия гордиев узел…

— Устои семьи святы.

— Не только они, Анж.

— Нами должна руководить правда.

— Она нами и руководит. Но мы всегда должны знать, в чем эта правда заключается, — Михаил посмотрел на Анжелину так, что она опустила глаза, испугавшись утонуть в омуте его взгляда.

— Правда едина, — промолвила она тихо.

— Едина. Да наше сердце несовершенно. И не всегда готово разуметь, что она есть.

Михаил замолчал, ожидая, что скажет она. Но Анжелина тоже молчала.