Тайна архангела

     — Сокровище Князя на ложе мечтаний,
     Алмазом сверкаешь, о дрожь ожиданий!
     Ты сладость моих сумасбродных страданий
     И адский кошмар преисподних желаний!
     И я на коленях стою пред тобою,
     Чертовской к тебе одержимый любовью!
     Но ты недоступна стенаньям моим,
     И я умираю, от жажды томим!
     Увы, ты владенье лишь Князя теней,
     Не будешь вовеки, Княгиня, моей!

— Бездарная песня! — сквозь зубы процедила Диана, ненавидяще взирая на надрывавшегося с рукой у сердца Ираклия. — Каков огурец!.. Да он только и делает, что пялится на мои ноги, посмотри на него!..

— Пусть пялится, — с расстановкой ответил Князь. — Слуги должны знать господские привилегии. А ты моя привилегия, девочка.

— У этой привилегии у самой нету никаких привилегий. В аду я чувствую себя как в монастыре, — поджала губы Княгиня.

— Бу, «в монастыре», — Князь вгляделся в ее лицо. — Какой кошмар. Ну, я думаю, в честь праздника можно отменить заточение… Сходи куда-нибудь в укромное местечко.

— Да? — синие глаза Дианы недоверчиво взглянули в зрачки мужа.

— Конечно, — кивнул Князь. — Прогуляйся, что ль, к Леонарду, принеси травы…

     — Ушла ты из рая и сердце убила,
     Ты слезы архангелов, грех Михаила!
     Его ты сломала легко, как игрушку,
     Смеясь, улетела, царапая душу.
     Теперь ты дар Князя и выбрала власть,
     О мира всего огнедышащья страсть!
     Владыка, лаская любую девицу,
     Одну из тебя хочет видеть царицу!..

Ираклий окончательно разошелся, переставая выбирать имена и выражения.

— Все, с меня хватит, — Диана поднялась с трона и скрылась под сводами темной занавеси.

— Неужели упоминание Михаила ее так расстроило? — вслух подумал Князь.

     — Прекрасная адская бестья Диана!
     Вовеки ты телом моим так желанна!
     Вонми, умоляю, страданьям огня!
     Возьми, я прошу, иль убей ты меня!
     Я вновь на коленях стою пред тобою,
     Чертовской к тебе одержимый любовью!
     Но ты недоступна стенаньям моим,
     И я умираю, от жажды томим!
     Увы, ты владенье лишь Князя теней,
     Не будешь вовеки, Княгиня, моей!

Песню Ираклий завершил для пустого стула Дианы и ее мужа. Он поднял голову, изображая душевные муки. Самуил проводил глазами наигранные жесты. Надо же, всех смог подмазать: и Князя, и «недоступную» Диану: мол, она такая вся растакая и, увы, никак не может быть его, а заодно тонко намекнул, что если вдруг чего, то он будет совсем не против… Бестормозной механизм, все что угодно мог себе позволить, даже перед Князем. Дескать, музе все сходит с ее не очень чистых рук.

— Браво, Ираклий, браво, — чинно проговорил Самуил, когда утихли овации. — Знаешь, ты бесконечно прав. Диана действительно никогда не будет твоей. Или потому, что я не позволю, или потому, что она считает тебя дегенерирующим имбецилом. Спасибо за выступление.

Ираклий поклонился с неизменной улыбой. Его группа собрала инструменты и ушла со сцены. Следом появились танцовщицы в шортиках и с разноцветными лентами.

Диана спустилась со скалы и быстро зашагала по краю площади. Ее взгляд скользнул направо, на периферию, где была огорожена охраняемая элитниками VIP-зона. В ней расслаблялись генералы. Каждый из них занимал отдельный диванчик с собственным столиком, оснащенным напитками, фруктами и плавающими в вазочках свечами.

Внезапно Диана замедлилась и, словно прогуливаясь, свернула к тусовке первой касты. Узнав Княгиню, секьюрити расступились. Диана вошла в VIP-зону. Казалось, ее прихода не заметили. Казалось, она никого не замечала. Однако глаза ее успели различить развалившегося на диване Дементия в компании откровенных шлюх и беспримерно удивлявшегося жизнью Лопату, который радовался окружавшим его женским ногам. В отдалении Диана узрела Варфоломея, вернее то, что было видно за оседлавшей его девицей, изображавшей нечто похожее на удушающий поцелуй. Узнав свою давнишнюю соперницу, Княгиня поспешила отвести взгляд.

— Официант, — кинула Диана проходящему мальчику с подносом.