Тайна архангела

— Да? Как я мог? — покачал головой Сергей. — Это упущение надо срочно исправить. Слушай внимательно и запоминай, — он улыбнулся в темноту и придвинулся ближе к ее уху. — Когда я был маленький-маленький…

Старинная сказка архангела Гавриила. Как он любил ее, когда учился в первом классе, три тысячи лет назад…

— Когда я узнал про травяную фею, я потерял покой. Можно даже сказать, что это была моя первая влюбленность, — промолвил Сергей. — Я несколько месяцев лазил по всем кустикам и былинкам и искал ее…

Виолетта слушала, приникнув щекой к его плечу, и молчала, слегка теребя пуговицу на его рубашке. Сергей, у которого всегда, когда он вещал о чем-то, появлялся повествовательный запал, не следя за пальцами, рисовал знаки на ее руке.

— Кто же мог знать, кто мог подозревать тогда. О, ведь это казалось таким несбыточным и невероятным! Что через три тысячи лет я все-таки встречу травяную фею!.. Оказывается, прав был Габри, что они появляются тогда, когда видят, что мы нуждаемся в их присутствии…

Виолетта спрятала улыбку у него на груди. Сергей замолчал, еще взирая на потаенную нить своего детства. Он умел быть милым. И мог очаровать до потери разума.

Чудилось, и про свои невзгоды он забыл, и солнце засветило ему, как светило тогда. Но нежданно он почувствовал под руками, что секунды ушли из-под контроля. И Виолетта растаяла в его руках, прижимаясь так, как прижимаются к возлюбленному.

Сергей смутился.

— Что?.. — спросила она, будто извиняясь. Огромные влажные глаза посмотрели на него из-под солнечных лучей ее ресниц.

Он хотел ответить и не смог. Она улыбнулась, обнимая его за шею нежно, как вьюнок вьется по чужому стеблю, тихо-тихо выдыхая на грани со вздохом…

— Вика, я же просил: не надо, — в муках он взял ее руки в свои, отодвигая от себя. Глаза его опустились в покрывало, а губы застыли.

— Прости… — шепнула Виолетта. — Прости, пожалуйста… Я не знаю, что на меня нашло.

— Ничего. Просто не надо, понимаешь… — проговорил он, не глядя.

— Понимаю. Ты же сказал, что кольца не изменят наши отношения… Хотя и сказал, что теперь я твоя половинка…

— Это так. Я… про другое говорил.

— Понятно, — Виолетта опустила подбородок. Она помолчала. Сергей тоже не говорил ни слова. — Только я все равно не очень разобралась… Почему нельзя?.. Мы же муж и жена, и это само собой…

— Само собой разумеющееся, но…

— Я понимаю, — вымолвила Виолетта тихо, — я столько всего сделала в жизни плохого… И я не самая лучшая жена для тебя. Я знаю: я должна была дождаться тебя, верить, что однажды ты придешь, но я так…

— Виа, не в этом дело, — Сергей оборвал ее. Какой явной блажью было то, что она говорила что-то о верности и добродетели здесь, в преисподней. Но ей слишком хотелось, чтобы все было так. — Для меня ничего не значит твое прошлое. И я никогда не отверг бы тебя из-за этого. Я думал, ты это поняла сама…

— Нет… Объясни… — почти неслышно произнесла она.

— Ты считаешь меня ангелом, но это не так. Я давным-давно не ангел. И я далек от праведности не меньше чем остальные. И, понимаешь, если бы я сейчас смог дать тебе настоящий свет, настоящую чистоту, которые были у меня раньше, я бы не сомневался ни минуты, что ты этого достойна… Но теперь я не чувствую в себе ничего, кроме отвратительной грязи. И кроме отвратительных мыслей в моей дурной башке тоже ничего нет… Я не хочу, чтоб это было между нами, понимаешь?.. Я боюсь, Вика… — он замялся. — Я боюсь, что не выдержу… И тогда стану таким, как они. И не смогу остановиться… Так что… прости, если сможешь.

— Тебе не нужно просить прощения, — проговорила она. Ее глаза серьезно глядели в его лицо. — Ты никогда не станешь таким, как они. Этого просто не может быть. Но раз ты считаешь, что так правильно, то я буду делать, как ты сказал.

— Спасибо, — Сергей наклонил подбородок.

— Ты только… — после продолжительной паузы сказала Виолетта. — Только не подумай, что для меня это так важно… То есть… мне все равно, что между нами ничего не было. Я люблю тебя и так.

— Я знаю…

— …Я ведь все равно твоя половинка. И я принадлежу тебе. Вся и без остатка.

Они увидела, что Сергей качает головой и щурит глаза.

— Что ты? — спросила она дрогнувшим голосом.

Нашла чего говорить мужчине, который из последних сил борется с собой, да еще наедине, сидя на кровати в адской комнате…

— Ничего, — он поднял глаза. — Я очень тронут. Правда.

Он прикоснулся к ее волосам. Циничными и фальшивыми показались ему собственные слова. Но искренности в себе он найти не смог.

* * *

Каменная дверь с грохотом шарахнулась, и Диана выбежала из своей гостиной, поспешая по темной улице. Она успела переодеться. Вместо красного платья на ней, скрывая тело, болталась черная накидка, узлом завязанная на груди. Чулки исчезли со стройных ног. На обнаженных икрах виднелись железные защелки массивных босоножек. В руке Княгиня держала сверток.