Тайна баронета

— Когда не умеешь играть, все глупо, — рыжий поднял кубок и, глотнув из него, снова выпрямился в кресле, — С Аном-то, конечно, интереснее, он даже иногда ухитряется обыграть меня… Так, что тут у нас?.. Ага.

— Что же ты тогда играешь со мной, а не с Аном? — на лице Ренарда явственно промелькнуло раздражение и он, наблюдая за тем, как соперник аккуратно приподнимает фигуру всадника, переставляя ее на место только что установленной пешки и, соответственно, последнюю сбивая, нахмурился, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди. В голосе его прозвучал вызов.

— Давай, учитель, объясни мне подоплеку своего действия!

— Разве я не рассказывал тебе, как ходит всадник? — Чеслав легко пожал плечами и аккуратно отставил отыгранную фигуру в сторону, — Таковы правила, и придуманы они были не мной. Рене, скажи… — желтые глаза неожиданно взметнулись от доски к лицу собеседника, — Чем тебе так не угодил Ан? Вы ведь даже не встречались никогда, тебе даже неизвестно, как он выглядит.

— Не горю желанием узнавать, — последовал весьма холодный ответ, — Мне довольно того, что ты его через слово вспоминаешь. Что это вообще за странное имя — «Ан»?

— Это сокращение, — Чеслав невозмутимо улыбнулся и немного отвел в сторону руку с кубком, затем указывая им на оппонента, — Так называть его имею право только я… Твой ход, Рене.

Оборотень окинул далеким от симпатии взором развернувшуюся на доске ситуацию и, взяв белого всадника, с нескрываемым раздражением опустил его возле вражеской пешки. Его противник довольно улыбнулся.

— Стоит только захотеть, и сразу же все получается, — он немного согнулся и, поставив кубок на столик рядом с доской, в раздумье провел пальцами по ее краю, — Знаешь, Рене… Я иногда думаю, что эшек — это самая яркая иллюстрация жизни, какую только можно встретить. Все же жители Индии знают толк в колесе Сансары[3] и знают, вне всякого сомнения больше нас…

— Будь добр, прекрати сыпать непонятными словами, — Ламберт чуть поморщился и, тяжело вздохнув, сделал глоток из собственного кубка, находящегося здесь же, возле стола на полу, — Я не был в Индиии и мне трудно понять это.

На лице Чеслава сверкнула широкая снисходительная улыбка.

— Я говорю о круге жизни, о цикле, о перерождении и о людях… Подумай, Рене, ведь в сущности каждый человек в этом мире не более, чем фигура. Весь мир — поле из черно-белых клеток, и ты не можешь угадать, на какую ступишь в следующий миг, или… на какую поставит тебя провидение. И, как и на доске, пешек среди фигур большинство.

— Да, только пешки неустанно лезут в короли, — Ренард хмыкнув, вновь глотнул из своего кубка и, покачивая его в пальцах, откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на собеседника, — Ты сильно изменился после Индии, Чес.

— Необязательно, — Чеслав задумчиво коснулся одной из фигур и легонько наклонил ее, затем переставляя ближе к вражеской «башне», — Индия — страна философов, я вполне солидарен с этим, но и само путешествие очень способствует размышлениям. Когда ты каждый день видишь вокруг новый пейзаж, когда каждую минуту оказываешься в совершенно новом месте, не похожем на тысячи предыдущих, конечная цель твоего пути уже как-то стирается, а в голову лезут самые различные мысли… Ребята, с которыми я ехал, тоже говорят, что путешествия способствуют философии. Хотя не могу отрицать и того, что Индия произвела на меня большое впечатление своей культурой и религией.

— А что же твой Ан? — в голосе Ренарда явственно зазвучали ядовитые нотки, — Что думает он о философии путешествий?

— Зачем ему об этом думать? — молодой человек, удивленный, вне всякого сомнения, довольно искренне, приподнял бровь и, взяв кубок, откинулся на спинку кресла, — Твой ход. С Аном я познакомился, когда приехал сюда и он, несмотря на то, что мой земляк по крови, к путешествиям довольно равнодушен. Мне этого, наверное, никогда не понять… А впрочем, ведь ты тоже домосед.

— Разве что немного, — Рене дернул головой, вне всякого сомнения не польщенный сравнением с неизвестным Аном и, взяв свою белую «башню», старательно поставил ее так, чтобы зеркально отражать фигуру противника.

— Неужели немного? — по губам Чеслава змеей скользнула насмешливая улыбка и глаза его загадочно блеснули, — Однако, ты даже не нашел в себе сил отыскать того колдуна, о котором говорил мне.

— Причем здесь силы? — Ламберт вздохнул и, отвлекаясь от игры, сцепил руки в замок, внимательно глядя на собеседника, — Я совершенно не знаю, где искать этого старика, а кататься по всему свету, надеясь наткнуться на него, времени уже нет. Завтра тот самый «тринадцатый рассвет». И ты знаешь, я бы лучше и вовсе не ходил бы к нему, но он говорил о какой-то смутной угрозе, нависшей над Виком… Впрочем, раз уж я все равно не знаю, где он, придется угрозу отводить самому.

— Не думаю, что отыскать его так уж затруднительно… — молодой человек, улыбаясь, поднес кубок к губам, чуть сверкая из-за него глазами на собеседника, — Живет он, вне всякого сомнения, отнюдь не на краю земли…