Тайна баронета

— Всемогущество зиждется и на помощи других людей, — мягко, но вместе с тем назидательно сообщил Чеслав и, немного подавшись вперед, резко опустил фигуру на одну из клеток, — Шах и мат, Рене. Я, как обычно, выиграл, — и, словно дурачась, рыжий легко тронул пальцем вражеского короля, роняя его на доску, и продолжая говорить, — Кроме всего прочего, мне кажется, ты можешь быть интересен Рейниру и своим непокорным нравом. Даже при встрече ты был способен противостоять ему, а далеко не каждому человеку или даже не-человеку такое под силу.

Ренард, не сводящий взгляда с доски, тяжело сглотнул и предпочел перевести разговор в другое русло.

— Значит, говоришь… — медленно начал он, — Все люди, как эти фигуры? И кто же тогда ты на этой доске? Или я?

— Ты… ты, пожалуй, башня, — молодой человек в раздумье потер подбородок и, тоже опустошив кубок, поставил его на край стола, — Ты всегда идешь напролом, только вперед, только по прямой линии, тебя не интересуют пути обхода. Ну, а я…

— Ты тогда вот, — Рене перебил его, хватая двумя пальцами одну из фигур и поднимая ее на уровень глаз, — Это… епископ?

— Верно… То есть, название верное, но я пока не согласен с этим! — поспешил пояснить рыжий, — Почему ты думаешь, что я — это он? Может быть, я тоже башня?

— Ну, это вряд ли, — Ренард насмешливо фыркнул, — Ты как раз всегда ищешь пути обхода, Чес.

— Может, я министр? — Чеслав, с очень ясно видной в ярко-желтых глазах насмешкой, едва заметно прищурился. Губы его растянулись в загадочной и таинственной улыбке. Его собеседник и недавний оппонент, искренне удивленный, приподнял фигуру, известную в современном мире, как ферзь и, оглядев ее, поставил обратно.

— Ты же сказал, что это тот… который Рейнир. Быть может, ты король?

— Что ж, если ты полагаешь, что я ограничиваю себя и ищу, куда бы спрятаться — возможно, — на лице молодого человека возникла маска равнодушия, однако, сколь бы умело он не прятался за нею, было заметно, что сравнение с королем польстило ему, — Так что же, Рене, отвести мне тебя к Рейниру? Завтра, как ты верно подметил, истекает срок, обговоренным им, поэтому времени не слишком много.

— Я не знаю… — Ренард поднялся из кресла и, пройдясь по комнате, остановился перед камином, — Не уверен, что мне стоит знать, чего он от меня хочет. Вдруг это навредит Вику?

— Тогда тебе тем более следует узнать это, — Чес, внимательно следящий за собеседником, оперся ладонью о подлокотник, будто собираясь встать, — Подумай, Рене — если ты не сделаешь того, что ему нужно, он либо сделает это сам, либо поручит кому-то другому. И, если он планирует навредить мужу твоей сестры, то он все равно сделает это, но без твоего посредничества. А если ты примешь участие в этом, сможешь предотвратить беду… Так что же, мы едем? Если поедешь, обещаю никому не говорить о твоих крамольных словах, — желтые глаза весело блеснули.

— Каких еще крамольных словах? — Рене, растерявшись, оглянулся на собеседника через плечо, — Я вроде ничего подобного не говорил…

— Неужели? — улыбка рыжего стала коварной, — А кто же несколько минут назад сказал, что пешки лезут в короли? Его Величеству это может очень не понравится, если вдруг кто-то случайно сболтнет ему это.

— Хочешь сказать, что ты заложишь брата, сдашь его с потрохами псам короля? — Ренард, недоверчиво покачав головой, скрестил на груди руки, — Бога ради, Чес, это даже не смешно! Сейчас на каждом углу кричат о несостоятельности Хлодви́га, и никого не беспокоят эти крамольные высказывания.

— Да, но одно дело, когда об этом вопят бродяги, и совсем другое, когда так высказывается баронет Ренард Ламберт, — молодой человек пожал плечами и легко поднялся с кресла, — Довольно споров, Рене. Идем.

Ответ баронета Ламберта остался неизвестен. Дэйв, вероятно, посчитавший сцену завершенной, уверенно вновь перелистнул страницу реальности, и все вокруг замелькало, стираясь, путаясь и не давая узнать, какое же решение было принято одним из собеседников. Хотя, говоря начистоту, догадаться о том, что же все-таки выбрал Ренард, труда не составляло.

— Так полагаю, мы едем к Рейниру? — поинтересовалась девушка, переводя взгляд на только что перевернувшего реальность хранителя памяти. Тот быстро оглянулся на нее через плечо и вымучено улыбнулся. Татьяна нахмурилась. Лишь сейчас ее внимания неожиданно коснулся тот факт, что Дэйв выглядит далеко не лучшим образом. Даже Ричард, который иногда морщился от боли и потирал плечо, сейчас казался не в пример здоровее своего извечного спутника и друга.

Шатен был бледен до синевы и, хотя и стоял довольно твердо на ногах, похоже, находился уже где-то на пороге потери сознания. Пиджак, снятый им еще около холма, под ярким и безжалостным солнцем, все еще оставался не надетым, тело молодого человека прикрывала лишь тонкая ткань легкой рубашки, и на этой ткани сейчас очень явственно проступили красные пятна.