Тайна белого пятна

Зина примеряла его и так и эдак, наконец замотала ногу как пришлось.

В это время вошла Пелагея Романовна.

- Обожди-ка!-заявила она, отбирая у Зины сапог.- Да разве портянку так наматывают. Давай сюда ногу, я покажу... Э-э, милая,- вдруг неодобрительно протянула Пелагея Романовна.- Что же это за нога у тебя?

- А что такое? - забеспокоилась Зина, оглядывая ногу и шевеля пальцами.- Нога как нога.

- Да мала уж очень. Сама девка как будто рослая, а нога, как у ребеночка,- право. Вот нога,- и Пелагея Романовна для иллюстрации вытянула вперед ногу, обутую в ботинок сорок третьего размера.- Мы с Петей - это с мужем моим покойным,- пояснила она,- мы с ним одинаковые сапоги носили, какие он, такие и я. Помню, ох и здоровая же я была в молодости. Бывало, пойдем мы с Петей в баню, поглядит он на меня и скажет...

- Пелагея Романовна! - взмолилась Зина.

- А ты чего? Али тебе еще таких слов никто не говорил... ну да, я и забыла, что ты девка еще. Ничего - мужик будет, он тебе не такое скажет. Жених-то, есть?.. Есть, конечно. У такой девки да чтобы жениха не было.

Занимая Зину подобным разговором, Пелагея Романовна сама навернула ей портянки и помогла натянуть сапоги. Постукивая каблуками, Зина прошлась по комнате.

- Костюмчик хороший,- одобрительно заметила Пелагея Романовна.- Только ты в нем уж очень на парнишку схожа. Видимости бабьей у тебя нет. Уж больно v гебя...

Не дослушав, Зина схватила полотенце и мигом выскочила из комнаты.

На крыльце она остановилась, присела на ступеньках и с удовольствием вдохнула воздух, пропитанный скипидарным запахом сосны.

Тайга окружала поселок с трех сторон, прижимая его к реке. Дом Вихоревых находился в самом конце улицы.

В нескольких шагах, прямо за оградой, уже начинался ельник и такой густой, что казалось, лес под поселок не вырубили, а просто сдвинули в сторону. За стеной елькика поднимались мохнатые макушки кедров. Зина даже с крыльца видела на их ветках крупные гроздья шишек.

У самого крыльца стояла высоченная сосна. Ветки сохранились только на макушке, что делало ее похожей на пальму. Прямо к стволу был привешен жестяной умывальник, над ним дощатая полочка с зубными щетками.

Все это мало походило на белоснежную московскую ванную, вода из умывальника бежала скупой тоненькой струйкой, однако Зина вымылась с удовольствием. Новизна ощущений возмещала недостаток удобств.

Чай пили у открытого окошка.

За столом все нравилось Зине, все приводило ее в восторг и умиление. И традиционный шумящий самовар, который за последние годы она видела только в кино.

И свежие пышки, румяные, с толстой хрустящей корочкой, которая отслаивалась чешуйками, таявшими на языке; и мед, густой, прозрачный, похожий на темно-желтое стекло. Привлеченные его запахом, в окошко влетали пчелы, Зина отмахивалась oт них ложкой и по-детски визжала.

Пелагея Романовна не торопясь прихлебывала чай с блюдечка, установив его на трех растопыренных пальцах. Зина пила из стакана. Она попробовала поставить блюдечко на пальцы, но тут же налила горячего чая себе в рукав.

- С непривычки,- сказала Пелагея Романовна.А я так из стаканьев не люблю. Скусу того нет.

Зина заметила беловатые старые шрамы на ее руке.

Пелагея Романовна охотно рассказала их историю. Несколько лет тому назад к ней в курятник влезла гостья из тайги - большая рысь. Услышав отчаянный куриный переполох, Пелагея Романовна с вилами кинулась на выручку.

- Я думала, волк забрался, смотрю - батюшки! - рысь! Она было к дверям, а я с вилами ей устречь. Уж очень меня зло за кур, значит, взяло. Ну и пришпилила злодейку вилами к углу. Только навильник-то короток оказался, она меня лапой по руке и достала. А я все равно так ее прижамши и держала, пока она не сдохла. Шкуру с нее содрали - хорошая шкура была, в горнице у кровати лежала, только моль поела, так выбросить пришлось.

Зина смотрела на нее во все глаза. Пелагея Романовна же не видела здесь никакого особенного геройства.

- Привычные мы: в семье все охотники были. Я еще девчонкой с отцом на медведя ходила. Пятьдесят лет в тайге прожила,- заключила она,- так что навиделась всякого.

После чая Зина захотела помочь Пелагее Романовне по хозяйству. Но та решительно воспротивилась.

- Еще Митрий Николаевич скажут, что я его племянницу работой надсажаю.- Да и не образованное это дело - полы мыть. А уж коли тебе так свербит и заняться нечем, так поди излови мне нашего гусака. Он от всего стада один остался и этакой злющий стал, не приведи господи. На всех так и бросается, как зверь лютый.

Зина без всякого удовольствия вспомнила свою вчерашнюю встречу со свирепым гусаком.

- Я уж давно хотела его на суп перевести,- продолжала Пелагея Романовна. Она собрала пальцем растекшийся по краям чашки мед, облизнула палец и закрыла мед крышкой.- Да вот руки у меня не доходят.. Вчера пошла было, а поймать его, окаянного, нe могла. Скорости у меня уж нету - бегать не могу, сердце заходится. А тебе словить его простого проще. Возьми вон мешок, накинь ему на голову-и конец.