Тайна Белой Розы (ЛП)

— Во время твоего визита к родственникам судей всплыло имя Леруа Сандерса? — поинтересовался я.

— В разговоре — нет; только в этом послании, — покачала головой Изабелла, указывая на партитуру, которую я держал в руках.

Выходит, в последние дни судья Портер получил собственный музыкальный шифр. Но он не упомянул об этом во время своей последней встречи с Алистером, когда мы обсуждали и расшифровывали первое послание. Почему он сохранил это в секрете?

Единственный ответ, который имеет смысл, заключался в деле Дрейсона. Если судья Портер хотел получить дело для себя, то, возможно, боялся бы поделиться чем-то, что было бы расценено как конфликт интересов, — потому что тогда он был бы вынужден взять самоотвод и отправить дело другому судье.

Это могло бы объяснить, почему Ангус Портер скрывал свою собственную причастность к Хьюго Джексону и процессу Дрейсона. Но это не проливало никакого света на скрытное поведение Алистера.

— У тебя же есть ключ к шифру? — спросила Изабелла.

Я кивнул и положил черную записную книжку и письмо в карман своего пальто.

— Только не с собой. Придется расшифровать его позже.

Мне удалось ободряюще улыбнуться Изабелле, когда прощался с ней, обещая заглянуть завтра и сообщить последние новости. А пока мне нужно было найти Малвани. Он должен знать, что я потерпел неудачу с Алистером — а также новости о произошедших событиях.

— Будь осторожен, Саймон, — произнесла Изабелла с грустной улыбкой, протягивая руку, чтобы коснуться моей ушибленной щеки. — Это очень опасное дело.

Ее рука задержалась на мгновение дольше, чем следовало, и я инстинктивно схватил ее и сжал. С минуту мы стояли молча, а потом я отпустил ее, неловко пробормотав:

— До завтра.

Идя по Семьдесят второй улице, я с каждой минутой тревожился всё больше.

Нужно было решить главный вопрос: кто такой Леруа Сандерс, и как он связан с убийствами двух видных судей? Я хотел воспользоваться помощью Алистера, но у меня ничего не вышло.

Неужели мне только почудилось выражение страха в его глазах?

Я заехал домой и сделал несколько телефонных звонков. Я узнаю, куда он уехал, и верну его.

Что за игру затеял Алистер?

И когда мои мысли ненадолго вернулись к Изабелле, я столкнулся с еще более неудобным вопросом: что за игру затеял я?

ГЛАВА 17

Территория «Гробницы», Центральная улица.

16:30.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что он уехал в Бостон?! — прогремел Малвани, расхаживая взад и вперед по тротуару Центральной улицы перед «Гробницей», пока мы ждали прибытия комиссара.

— Это сообщение он оставил в кабинете на юрфаке в Колумбийском университете. Он сказал, что собирается на несколько дней в Бостон, чтобы представить доклад.

— Это дело об убийстве, а твой профессор — важный свидетель. Я могу, черт возьми, вернуть его обратно. — Малвани остановился, повернулся и посмотрел на меня с упреком. — Как ты мог его отпустить?

— А что, по-твоему, я должен был сделать — арестовать его в первую же минуту? Он уехал, когда я повернулся к нему спиной. Я этого не ожидал. Только не от него.

— Я не провалю это расследование из-за твоего профессора. — Малвани бросил на меня тяжелый взгляд. — Теперь на кону, благодаря ему, стоит моя собственная должность. И если бы ты слышал сегодняшнюю утреннюю речь комиссара, то понял бы, что это только вопрос времени.

— Я понимаю, — прервал я его. — Это дело движется недостаточно быстро — ни для тебя, ни для меня, ни для кого-либо еще. И тебе это не понравится, но я только что получил дополнительную информацию, которую Алистер от нас скрыл. Теперь у нас есть реальный мотив убийства судьи Портера.

В это утро на улице было мало прохожих, но я понизил голос, чтобы никто не услышал, и вкратце рассказал ему обо всем, что узнала Изабелла от Джексонов и Портеров.

У Малвани отвалилась челюсть.

— Значит, судья Портер заменил бы Джексона; это укрепляет связь с анархистами. Мы можем использовать это в своих интересах — особенно теперь, когда у нас есть целое крыло «Гробницы» заполнено их сторонниками. Мы будем вытаскивать их одного за другим на допрос, и я гарантирую, что те, кто послабее, сломаются, — вздохнул он. — Возможно, комиссар захочет допросить даже анархистов самого низшего ранга.

Я удивился.

— Я думал, генерал планирует контролировать допросы только подозреваемых самого высокого уровня?

— Судя по нашему медленному прогрессу, он, похоже, считает, что мы сами не способны справиться даже с самой незначительной задачей, — нахмурился Малвани. — Если он не уволит всех нас, то, по крайней мере, превратит нашу работу в сущее мучение.

— Ты лично допрашивал…

Я замолчал на полуслове из-за покалывания в затылке, вызванного каким-то шестым чувством, которое уловило перемену в атмосфере.

Я обернулся и увидел, что на меня с искаженным от боли лицом смотрит миссис Страпп. Закутанная в плотную черную шерстяную шаль, она была воплощением самого горя. Должно быть, она только что вышла из здания, где, без сомнения, виделась с Джонатаном.