Тайна Белой Розы (ЛП)

Я позволил Изабелле подробно рассказать о том, что мы обнаружили сегодня утром в Барнард-колледже.

— Значит, тут дело в шантаже, и Алистер каким-то образом в этом замешан. Почему я не удивлен? — закатил глаза Малвани.

— Эти четверо связаны между собой. И теперь трое из них мертвы, — тихо произнёс я.

— Вы разговаривали с Алистером? — поинтересовался Малвани.

Изабелла покачала головой.

— Я не могу до него дозвониться. Я связалась со всеми его близкими друзьями и коллегами. Никто не знает, где он, в том числе и те друзья, с которыми он часто бывает в Бостоне.

— Нужно приложить все усилия, — встревоженно заметил Малвани. — Не столько ради дела, сколько ради его собственного блага.

— Мы собираемся просмотреть бумаги в его кабинете. Возможно, он оставил какие-то пометки о своем маршруте, — сказал я. Не говоря уже обо всем остальном, что помогло бы мне понять, во что он оказался замешан.

— Возможно, миссис Синклер справится и без твоей помощи. Мне нужно, чтобы ты вернулся к делу Дрейсона, — произнёс Малвани.

— Свидетелей не нашли? — поинтересовался я.

Малвани покачал головой.

— Зато у нас есть масса других зацепок. Мы нашли типографию, которая печатала розовые листовки, найденные после взрыва в «Гробнице». И угадайте, кто придумал эту листовку? — Он ухмыльнулся. — Китайская Роза. Мы задержали ее вчера и собираемся допросить. И хотя Функе еще не опознал ее, я предполагаю, что это та самая «экзотическая» женщина, которая была с нашим шведским другом в тот день, когда он купил Браунинг, из которого убили Ангуса Портера. Похоже, комиссар был прав: мы имеем дело с одним большим заговором.

— С большим заговором, в котором детали не сходятся друг с другом, — покачал я головой.

— И в котором замешаны убийства троих мужчин, роль которых в этом деле мы до конца не понимаем, — заметила Изабелла.

— Я дал тебе целое утро. Это всё, что я могу, — нахмурился Малвани.

— И всего за несколько часов мы нашли убедительные доказательства, связывающие Аллана Хартта с обоими убитыми судьями, — возразил я. — Все трое учились на одном и том же юридическом факультете Гарварда. Всех троих шантажировали.

— И, вероятно, Алистера тоже, — перебила меня Изабелла, — хотя вы оба слишком вежливы, чтобы говорить об этом в моем присутствии. Он мне как отец, и я беспокоюсь за него. Мне нужно, чтобы Саймон раскрыл это дело, иначе Алистер никогда не будет в безопасности.

На лице Малвани промелькнуло сочувствие, ведь ему искренне нравилась Изабелла.

— Думаю, у нас есть еще немного времени. Зиль, почему бы тебе не подготовить исчерпывающую схему доказательств? Может быть, систематизация наших фактов поможет нам увидеть пробелы в наших знаниях.

— Можете воспользоваться моей доской, — предложил доктор Дженнингс.

Я подошёл к доске, взял кусок мела и в верхней части написал:

ЖЕРТВЫ

1. Судья Хьюго Джексон, председательствующий на процессе Дрейсона;

Убит ножом, перерезано горло.

Белая роза и библия рядом с телом; рука уложена на Библию, как будто принося присягу.

2. Судья Ангус Портер; предположительно, должен был забрать себе дело Дрейсона.

Убит выстрелом из пистолета Браунинг.

Белая роза и библия рядом с телом.

Руки связаны.

3. Профессор Аллан Хартт.

Убит выстрелом; оружие неизвестно, пуля не найдена.

Белая роза и библия рядом с телом.

Лицо укрыто наволочкой.

— Это — самые важные различия между жертвами, — произнёс я, перенимая манеру Алистера. — Мы уже говорили о том, что большинство преступников не меняют своего поведения от преступления к преступлению. В этом мы пришли к согласию, поэтому я только замечу, что странно, что этот убийца перешел от ножа к пистолету. А учитывая вероятность участия анархистов, это может просто указывать на то, что в деле замешан не один человек.

— В таком случае Джексона мог убить тот, кто любит использовать холодное оружие, а Портера и Хартта — тот, кто предпочитает огнестрельное, — сказал доктор Дженнингс. — Хм, в этом есть смысл.

— Есть и другие отличия, кроме оружия, — заметила Изабелла, изучая то, что я написал. — Каждой жертве придали определённую позу — будь то рука на Библии, связанные запястья или закрытое лицо. Я считаю, что это тоже имеет значение.

— И мы думаем, что Библия и цветы — это послание от анархистов? — уточнил Малвани.