Тайна Белой Розы

Несколько мгновений я молчал. Я тоже долго злился — но моя собственная ярость сосредотачивалась именно на людях, которые приняли неправильные решения.

Их решение — или отсутствие такового — стоило жизни тысяче человек. Это была ошибка человека, а не капиталистической системы. И все же Джонни, испытывая сходные со мной чувства, пришел к иному выводу.

— Анархисты сконцентрировали гнев Джонни и дали ему цель, — пояснила миссис Страпп. — Теперь он только этим и занимается. Мы его почти не видим.

— Значит, здесь он больше не живёт? — уточнил я.

— Уже больше года, — покачал головой отец.

— Вы часто видитесь?

— Он приезжал в августе на день рождения Ганса, — сказала миссис Страпп удручённо. — С тех пор мы его не видели. Только изредка приходят письма, иногда с деньгами.

— У него есть постоянная работа?

— Нет. — Ганс Страпп покачал головой. — Я думаю, он живет за счет того, что дает членство. У него достаточно высокая должность, чтобы ему платили. А может, он просто берет то, что ему нужно.

— Вы знаете кого-нибудь из его соратников, кроме Павола Хлада?

— Да, нескольких человек. Можем назвать тебе имена, — предложил мистер Страпп.

— Буду очень признателен, — кивнул я. — А где я могу найти Джонатана?

Страппы переглянулись, но промолчали.

— Комиссар попросил меня поговорить с ним, — продолжил я давить, слегка раздраженный тем, что они утаивают что-то важное, и многозначительно добавил: — А если этого не сделаю я, то они пошлют кого-то другого.

Ганс Страпп кашлянул.

— У нас с ним есть договоренность, но только на крайний случай.

— Ваш сын подозревается в громком убийстве. Мне кажется, это попадает под определение «крайнего случая».

Мистер Страпп виновато глянул на меня.

— Мы с ним свяжемся. Ради тебя. Попросим встретиться с тобой в определенное время и в определенном месте.

Он уже собирался продолжить, когда из задней комнаты донесся громкий плач. Миссис Страпп вздрогнула и поспешила в соседнюю комнату.

Я удивлённо вскинул брови и посмотрел на Ганса Страппа.

Тот отвёл взгляд.

— У вас есть ребенок? — спросил я, понимая, что вопрос глупый.

Он молчал, не находя слов, пока я перебирала в уме возможные варианты. Я как раз остановился на самой вероятной версии — что миссис Страпп пошла работать няней, чтобы подзаработать, — когда ответ пришел в виде небольшого свертка, завернутого в розовое и кремовое одеяльце, уютно устроившегося в руках миссис Страпп.

Довольный ребёнок вцепился в керамическую бутылочку с молоком. Миссис Страпп поднесла ребенка поближе.

Она заколебалась, но затем заговорила:

— Я тут подумала, Саймон… Может быть, для Джонни еще не слишком поздно?

— Слишком поздно? — переспросил я.

— Когда вы встретитесь, попытайся вернуть его домой, — взмолилась женщина. — Он всегда равнялся на тебя, Саймон. Может быть, ты сможешь убедить его, что есть другой способ.

— Вы хотите, чтобы я убедил его бросить анархистов? — уточнил я, прекрасно понимая всю бесполезность её просьбы.

Миссис Страпп закивала.

— Он до сих пор считает тебя старшим братом. Он тебя послушает, я знаю.

Я не был в этом уверен, но пообещал сделать всё, что в моих силах.

Я взглянул на малыша, который с аппетитом сосал бутылочку. У него были розовые щеки и тонкие черты лица; миссис Страпп явно хорошо заботилась о ребёнке. Теперь, когда ее собственных детей больше не было с ней, это, несомненно, навевало счастливые воспоминания.

Я схватил пальто и уже собирался попрощаться, когда мой взгляд снова упал на ребенка. Закончив есть, он смотрел на меня спокойными карими глазами.

Глазами Ханны.

Я сделал два шага вперед, уставившись на ребёнка, а затем тихо выругался себе под нос.

Вздрогнув, миссис Страпп отступила назад, и смуглое личико малышки сморщилось, словно она собиралась заплакать. Женщина снова протянула ребёнку бутылочку с молоком, чтобы немного отвлечь.

— Ханна, — пробормотал я. — У неё глаза Ханны.

Мистер Страпп кашлянул.

— Именно так мы её и назвали. Это наша Ханна. Джонни отверг все, во что мы верим, но он назвал девочку в соответствии с нашими обычаями. Я надеюсь, что втайне он все еще верит; он хочет, чтобы дух его сестры продолжил жить в его собственном ребенке.

— В его ребёнке, — эхом отозвался я.

— Она родилась полгода назад, — пояснила миссис Страпп. — С самых первых дней о ней заботились мы. Джонни утверждает, что все еще близок с её матерью, но мы не знаем, правда ли это. Мы с ней никогда не встречались. Наверное, ему неловко приводить ее сюда. Хотя для нас это не имеет значения.

— И вы не знаете, кто она такая?

— Нет, хотя… — она замолчала на мгновение, и ее голос дрогнул. — Хотя было бы неплохо иметь хоть какую-то связь…

У меня в голове билось только две сумбурные мысли: Джонатан Страпп — отец, и его ребёнка растит и воспитывает миссис Страпп.

Маленькая Ханна — с черными как смоль волосами и глазами моей Ханны — не сводила с меня взгляд. Это было невыносимо.

Я передал Гансу Страппу свою визитку и попросил его позвонить мне, когда он свяжется с Джонатаном. Я был уверен, что он не станет тянуть с этим.