Тайна Белой Розы

— Именно так мы всё и представим, парни. Лидер анархистов, самый ненавистный человек в городе, встретил заслуженный конец. И неважно, что его мамочка считает его ангелочком.

— А если репортёры спросят, как он погиб? — поинтересовался один из офицеров.

Губы генерала Бингема скривились в самодовольной ухмылке.

— Отвлеките их. Если мы дадим им то, что они хотят; если мы дадим им сенсацию, они никогда не станут задавать лишних вопросов. И давайте уже покончим с этим делом!

У меня в голове проносились десятки вопросов. Был ли Ларс Хальвер истинным злым гением или стал простым козлом отпущения? Он ли шантажировал людей и посылал письма, из-за которых погибли профессор Хартт и двое судей? Даст ли нам какие-либо зацепки обыск его комнаты в пансионе Анны Брундидж?

Малвани выразил уверенность, что там будут найдены все необходимые улики, и он лично возьмет на себя руководство поисками.

Я в последний раз взглянул на безжизненное окровавленное тело Ларса Хальвера.

Неужели с этим делом покончено?

Или всё же нет?..

Глава 28

«Гробница».

10:00.

Я тем временем вернулся в «Гробницу».

Я был в долгу перед миссис Страпп, которая оставила мне несколько сообщений с просьбой проведать Джонатана. К тому же, я считал, что Джонатан обладает ответами, которые я искал относительно роли Ларса Хальвера в анархистском заговоре.

Но в первую очередь, я хотел сделать это ради себя. Все вокруг пытались создать идеальную историю, которая удовлетворит и начальство, и политиков, и простых жителей Нью-Йорка. Но мне не нужна была выдумка в красивой обёртке. Мне нужна была правда.

Камера Джонатана находилась в конце коридора на втором этаже. Он был изолирован от остальных заключённых, и соседние камеры пустовали.

Его единственной компанией был молчаливый, угрюмый охранник, призванный следить за тем, чтобы Джонатан не сбежал и не причинил новых неприятностей.

Я махнул ему рукой, показывая, что хочу поговорить с Джонатаном наедине. Стражник поднялся со стула и потянулся.

— Пора сделать перекур. Зовите, если нужна будет помощь, — кивнул он.

Я пробормотал «спасибо», схватил металлический стул, поставил его напротив камеры Джонатана и стал ждать.

Он сидел в ногах кровати, уставившись в стену своей пустой камеры. Света было мало. А из-за того, что Джонатана считали причастным к взрыву, унесшему жизни двух сотрудников департамента, ему даже отказали в обычной любезности — в умывальнике и ведре. В тюремной робе на три размера больше его самого он выглядел маленьким и хрупким.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем он, наконец, заговорил:

— Что тебе нужно?

— Ответы.

Он тяжело вздохнул, но не повернулся.

— Ты всегда хотел знать всё. Как будто это бы что-то решило. Но это не так.

— Для кого-то, может, и не так, но не для меня. Джонатан, тебя обвинят в заговоре с целью убийства.

Долгое молчание, а затем:

— Я знаю.

— И это правда? Ты помогал планировать взрыв?

— Личная ответственность больше не имеет значения, — устало произнёс он, наконец, поворачиваясь. — В понимании общественности, если это сделал один из нас — значит, сделали все. Мы все сообщники.

— Это важно для меня.

Он впервые посмотрел мне в глаз, окидывая взглядом разноцветные синяки.

— Выглядишь ужасно.

— Да и ты не лучше, — не остался я в долгу. Охранники не слишком бережно вели Джонатана в камеру, и сейчас у него была рассечена левая скула.

— Я знаю, о чём ты думаешь; но не я отдавал приказ. — Это прозвучало почти как извинение.

— Я смогу помочь тебе, если ты поможешь мне. Всё, что нужно — это информация.

Джонатан усмехнулся.

— Не обещай того, чего не сможешь дать. Комиссар собирается преподать урок всем на нашем примере. О каком снисхождении может идти речь?

— Я знаю о его политических играх, — тихо произнёс я. — Но я не единственный, кому нужна правда, а не красивая картинка. У меня есть связи в газетах и среди юристов; я смогу обеспечить тебе самую лучшую защиту.

— Сомневаюсь, что это поможет, — скривился Джонатан.

Пару минут он молчал, а потом, наконец, произнёс:

— Что ты хочешь знать?

Я наклонился, чтобы лучше его видеть, и опёрся локтями о колени.

— Что ты знаешь о Ларсе Хальвере?

— А, наш швед, — лицо Джонатана просветлело. — Один из самых надёжных членов нашей организации. Занимался, помимо всего прочего, информационными листовками и буклетами. На Ларса всегда можно было положиться.

— О листовках мы знаем, — кивнул я и понизил голос: — Это ему поручили убить судей?

Джонатан побледнел.

— Я об этом ничего не знаю.

— У нас есть улики, которые это подтверждают. И я собственными глазами видел его в отеле, где убили судью Портера.