Тайна безымянного дитя

Продолжая колебаться, он все же протянул руку в тот момент, когда начал подбородком чувствовать исходящий из земли холод. Кивнув, Алиса какой-то неимоверной силой одним рывком вытащила его из заточения сырой земли.

***

Я рывком сел в кровати и еще долго пытался отдышаться и успокоить, тем самым, бешено колотящееся в груди сердце. Я чувствовал, как по лбу стекают струйки холодного пота, но не мог стереть мешающие капли, так как боялся даже пошевелиться. Все происходящее во сне было настолько реалистичным, что я не удивился бы, если, откинув одеяло, увидел, что весь перепачкан землей и глиной. Ощущение реальности постепенно возвращалось. Сначала я вспомнил, где нахожусь, позднее стал выхватывать взглядом предметы интерьера, и уже потом заметил, что комната озарена ярким солнцем, судя по положению за окном которого, время приближалось к полудню.

Огромным усилием воли откинув одеяло и облегченно выдохнув, когда увидел, что на ногах нет ни намека на следы земли, я оделся и вышел на кухню. Отца, по всей видимости, дома не было, но кухня еще пахла приготовленным завтраком, или, привыкший лишь к больничным ароматам, я теперь слишком тонко улавливал что-то иное. В дневном свете кухня выглядела не менее уютно, чем вечером, но при этом чувствовалось, что здесь не хватает женской руки – на окнах отсутствовали занавески, только пожелтевший тюль своим ажурным узором разбрасывал солнечные лучи по полу. Все крупы, которые у мамы всегда стояли в аккуратных подписанных баночках, расположились в навесном шкафу прямо в открытых пакетах. Плита была хоть и чистой, но не настолько идеальной, какой могла быть, если бы к ней приложила руку женщина. То же самое можно было сказать и о кофеварке, и о микроволновке, и даже об электрическом чайнике. Да и вообще атмосфера кухни была какой-то слишком холостяцкой.

Осматривая кухню, я заметил, что на столе лежит связка ключей и записка: «Я на работе. Тот, кто тебе нужен: 89000779840». После тяжелой ночи я даже не сразу сообразил, что написанные цифры – это номер телефона, а как только понял, тут же взял с базы стационарный телефон и, сверяясь с запиской, набрал указанный номер.

– У аппарата! – раздался в трубке отдаленно знакомый, звучащий словно прямиком из прошлого, зычный голос.

Я замешкался.

– Эээ… Здравствуйте. Меня зовут Илья…

– Слышь, пацан, если это снова соцопрос, я вашу контору найду и эту трубку тебе…

– Нет-нет, – оборвал я поток ругани прежде, чем узнал, что собеседник хочет сделать с этой трубкой, – Мне отец ваш номер сегодня утром оставил. Дмитрий Павлович…

– О, Илюха, ты что ли? Сколько лет прошло уже… Я ж тебя последний раз совсем пацаном видел! Давно о тебе ничего не слышно было. Как ты?

Илья непонимающе взглянул на динамик трубки, будто лицо собеседника могло оказаться прямо на ней, и снова приложил трубку к уху.

– Да все в порядке, кажется… А с кем имею честь…?

– Не узнал что ли? Виктор Петрович я! Коровин!

– Ну конечно же!.. Дядя Витя! – озарило меня, – Кто же еще…

– Твой отец мне звонил сегодня с утра, но я так и не понял, чего он хотел узнать. Говорит, ты сам все объяснишь. Так что объясняй, пока у меня есть время.

Я вкратце обрисовал картину с отсутствующими хозяевами квартиры на первом этаже, после чего старый друг семьи, которого я по тем временам знал как капитана милиции, надолго задумался. В какой-то момент я даже подумал, что связь прервалась, но тяжелое дыхание на другом конце провода выдавало присутствие там человека. Человека, погруженного в серьезные мыслительные процессы.

– Хорошо, я помогу тебе. Но, сам понимаешь, на это нужно время, ведь тебе имен и фамилий явно недостаточно будет, да?.. Давай договоримся так – зайди ко мне в отдел в среду. Думаю, к этому времени мы все уже решим.

– Спасибо, дядь Вить, буду ждать встречи.

Я отключил связь и снова погрузился в звенящую тишину отцовской кухни.

До среды оставалось четыре дня. Сейчас, оказавшись предоставленным самому себе, я не хотел ждать так долго, чтобы продвинуться в разгадке, возможно, несуществующих тайн.

Но семь лет в психиатрической клинике научили меня терпению.

Глава 4.

– Мне Тамара Николаевна сказала, что Сережа будет поступать на юридический факультет, – вкрадчиво произнесла мама.

В тот вечер они, по уже давно сложившейся семейной традиции, ужинали за общим столом, и, из всех возможных тем, мама, почему-то подняла именно эту, хотя прекрасно знала и ситуацию с Сережей, и вообще отношения Ильи с учебой.