Тайна человека со шрамом

– Знаешь, а меня ведь с самого начала к тебе тянуло, – призналась я, в этот раз говоря правду. – Наверное, с самой первой встречи в кабинете ректора. Только рядом с тобой я чувствовала… тишину. А я об этом всегда мечтала, находиться рядом с кем-то и не знать, что он чувствует. Я его раздражаю? Ну и пусть раздражается… он обиделся, разочарован? Если захочет – озвучит это сам, не мое это дело, гадать и себя изводить. И в этом свете ты казался кем-то идеальным лично для меня… но одна твоя особенность не давала мне подойти ближе, позволить себе почувствовать больше, захотеть больше. Я из тех, кто способен держать себя в руках и не нырять в омут с головой, если омут того не стоит.

Я неожиданно рассмеялась.

– Нет, это ложь. Я бы прыгнула в этот омут, несмотря ни на что, мне этого впервые в жизни захотелось. Слишком сильное притяжение. Но ты не позволял мне, Алекс. Именно ты всегда держал руку вытянутой, обозначая расстояние между нами. Как только ты чувствовал неладное, сразу отпугивал какой-нибудь выходкой, словом, ты всегда находил способ. И сейчас я в растерянности… не понимаю, зачем ты так поступал. Ведь и тебя ко мне тянуло, ты всегда был рядом, другие тебя не интересовали. Не помню, чтобы ты хоть раз разговаривал с Никой наедине, например. Только со мной.

Алекс покачал головой.

– Признаться, не такого разговора я ждал.

– Знаю. Я тоже.

– И я не понимаю, к чему ты клонишь, Таната.

– К тому, что… – я отвернулась и уставилась в окно. Долго смотрела на падающий снег, а Алекс все терпеливо ждал, когда же я продолжу. – Мне нужна причина остаться.

Алекс громко рассмеялся, сильно меня удивив.

– Мне жениться на тебе или что?

Продолжая смеяться, он спрыгнул с кровати и подошел ко мне. Навис сверху, вынуждая смотреть на него, сжиматься из-за его странного, неподходящего ситуации смеха. Неужели я все поняла неправильно?

Он приблизил свое лицо к моему.

– Я уже отвечал на похожий вопрос однажды, могу повторить: мы можем быть самой лучшей на свете парочкой, Таната Альмар, кто знает, что ждет нас в будущем. Даже Адаму это неизвестно. Но советую не повторять подобные намеки, а то ведь я могу согласиться. Смеха ради, чтобы посмотреть потом на твое лицо. А пока вбей себе в голову всего одну мысль: если бы я только захотел, если бы не сдержался… одно «если бы» могло изменить многое, – с этими словами он сократил расстояние и поцеловал меня в лоб. Не слишком нежно, но с сильными чувствами.

Я уже вообще перестала что-либо понимать. Мне казалось, все закручено как раз на старой истории, когда-то мы с Алексом были знакомы. Тот самый страшный мальчик. Мы встретились в подвале деда, где я была узницей на особых правах, а вот Алекс – обычным ребенком. И однажды я его освободила. А потом попыталась встретиться с ним в городе. Если собрать воедино все воспоминания очевидцев, выходило что-то похожее.

А дальше… только предположения. Каким-то образом Алекс нашел меня спустя много лет, быть может, даже узнал. Или вовсе оказался в числе выбранных советником по собственной воле. Последнее даже более вероятно, зная Алекса. И вот мы знакомы заново, только я его не вспомнила. Более того, неверно истолковав увиденное, заявила, что у него нет души. Алекс эту теорию поддержал… по каким-то своим соображениям.

Началась его игра.

И тут все путается еще больше. Я видела два варианта развития событий. Первый не самый радужный. Это месть. Алекса вела месть, он нашел меня, втерся в доверие и искал способы причинить боль. Этот вариант мне не нравился, прежде всего потому что логика в нем хромала, а у Алекса с ней все в порядке. Зачем из раза в раз спасать меня, если конечная цель – причинить боль? И ладно, возможно, в этом есть какой-то смысл… сблизиться и опрокинуть потом в болото, ударить посильнее. Но я ведь тоже жертва. Палачом выступал мой дед, логично месть обратить на него. Эти два вопросы плавали на поверхности, но кроме них можно было набрать еще с десяток, поэтому вариант с местью мне так не нравился. Он притянут за уши.

А вот второй… любопытство, переросшее в нечто большее. Алекс подобрался ко мне, узнал и… возможно, это всколыхнуло чувства. Он-то спасение помнил… опять же, в теории. Все запуталось из-за лжи, но Алекс всегда был рядом, помогал. Стоило раньше заметить, что предположение насчет его бездушности – чушь полнейшая. Он защитил меня во время нападения Вика, пытался закрыть собой. Он спас меня, когда я прыгнула с моста, тогда он себя даже выдал, настолько эмоции затмили его выверенный разум. И выходка Ники… по ее словам, на лицо Алекса в ту ночь страшно было смотреть. Чувства очевидны, никто не станет прикрывать собой врага, как мне казалось.

Но мне казалось.

Я ведь вывела его на этот разговор, на признание, которое должно было положить начало… остальным откровениям, я хотела управлять этим разговором через чувства, пусть и действовала непривычно, наощупь.

И получила грубый смех и поцелуй в лоб.