Тайна Черного дома

— Вы не поможете. Мне никто не поможет! Он знал, что у тех, кто явится сюда, скорее всего, будут приборы ночного видения. Но Анатоль спрячется в воду и приборы эти не помогут. Сам он будет стрелять на их вспышки, на звук. Попасть таким образом очень трудно. Но он не промахнется, и враг подумает, что у него тоже прибор ночного видения. Завяжется бой. Отлично помня географию этого зала, он будет иметь в темноте преимущество. Пусть ненадолго, но за это время Егор должен увести Кадушкина как можно дальше… Потом противник поймет, что имеет дело просто с очень умелым бойцом, и перестанет стрелять. Несколько аквалангистов подплывут к Анатолю и зарежут его или удушат. Но к этому времени он должен будет прострелить себе ногу. Пусть думают, что он никого не прикрывал, а просто не мог двигаться и только потому отстреливался. То есть он был здесь один…

Он давно слышал, что Соединенные Штаты перед готовящейся экспансией устраивают в определенных странах похожие на эту базы и диверсионные гнезда. Где-нибудь в укромном и удобном месте через подставных лиц покупается усадьба, имение, ранчо и тому подобное. Исподволь на этом месте вырастает мощный плацдарм. Пещера же — просто идеальное место для такого рода предприятий. Искусственным озером они заблокировали здесь вход на свою территорию. Если бы не это редчайшее совпадение, или, может быть, рок! Но, возможно, подобных баз по России уже много и нарваться на одну из них не такая уж и редкость?

Так думал Анатоль, не отводя глаз от бледно-зеленой светящейся секундной стрелки, которая обегала уже четвертый круг с тех пор, как ушел Кадушкин. Анатоль смотрел на стрелку и радовался, что еще одна минута выиграна, она позволит Маэстро уйти подальше. Из всех зол на земле Анатоль, которого на самом деле звали Степановым Юрием Александровичем, самым страшным считал предательство…

Глава девятнадцатая. ДОРОГА НАЗАД. ВРЕМЯ КАМИКАДЗЕ

Они крались, осторожно ощупывая перед каждым шагом землю, потому что двигались в полной темноте.

— А мы случайно не заблудимся? — спросил Кадушкин Егора. — Ты знаешь, куда идти?

— По-моему, в нашем положении как раз и не мешало заблудиться… — ответил якут и непонятно было, то ли шутит он, то ли говорит серьезно. Шутить в их положении было бы, наверное, кощунственно: ведь они только что оставили там Анатоля.

Едва Лука подумал об этом, как в темной дали, позади, послышалась разрываемая эхом пальба. И не понять было — то ли это одиночные выстрелы, то ли непрерывная перестрелка. Определить, откуда доносятся эти звуки, тоже было непросто.

Они продолжали идти, пока Кадушкин не замедлил шаг.

— Стоп!..

Лука, который, как слепец, плелся позади, поневоле ткнулся лицом в его спину. Он шел в огромном напряжении, ни о чем не думая, кроме осторожности, и теперь получил хоть маленькую возможность расслабиться. И он осознал то, что первым услышал Кадушкин. Наступила тишина, выстрелов больше не было.

«Убит!» — подумал Лука, машинально задержав дыхание. Но Маэстро знал, что скорее всего Анатоль не убит. Знал, но говорить ему об этом не хотелось. После сопротивления он наверняка позволил взять себя в плен. Сейчас его станут допрашивать, и он будет выдавать «дезу», чтобы выиграть время ради того, чтобы Кадушкин мог забиться в какую-нибудь щель понадежнее. Но Анатолю не поверят и примутся пытать — по-деловому, мастерски, обрабатывать нервные узлы, чтобы проверить полученную информацию. Какое-то время Анатоль продержится, потому что он редкий профессионал и может контролировать, а то и отключать подкорку. При этом он будет и кричать, и выть, исходить слезами, стремиться доказать им, что его реакция не поддельна и дезинформация правдива.

Но через какое-то время подкорка все-таки выйдет из-под контроля, потому что никому не дано вытерпеть такого рода нечеловеческие муки. И тогда Анатоль, полностью отработав номер, должен будет себя убить. Точнее, сделать так, чтобы у его врагов не осталось другого выхода, кроме как прикончить его. Наверное, он вопьется зубами в горло какого-нибудь их руководителя и смертельные удары, которые будут ему наносить, покажутся просто любовными ласками по сравнению с тем, что ему пришлось испытать только что. Так что он умрет, можно сказать, счастливым человеком! Представив все это и как бы отслужив мысленно панихиду по, возможно, еще живому Анатолю, Кадушкин сказал:

— Пошли! — И впился рукой в плечо Егора, который шел впереди, угадывая ямы и висящие низко над головой камни. А Лука вынужден был сделать два отчаянных шага в темноту, будто в пропасть, чтобы поймать плечо Кадушкина.

Пробирались они в этой непролазной тьме довольно долго. Наконец Кадушкин распорядился об отдыхе.

— Вода есть?.. — спросил он осевшим голосом.

Ответом ему была тишина. Долгое время они передвигались рядом с водой или по крайней мере легко могли ее найти. Но в этой части пещеры, как догадался Лука, воды не было совсем. Это подтверждали и сухой, по сравнению с прежним, воздух, и сухие своды подземных лабиринтов, по которым они тащились, порой даже на четвереньках, словно кроты.