Тайна Черной пирамиды

Тем временем Владимир увидел впереди какие-то странные каменные возвышения, напоминающие саркофаги, но довольно массивные. Если в них и хоронили кого-то, то это воистину были гиганты. Он подошел ближе, освещая их факелом и стараясь лучше рассмотреть. Всего каменных возвышений оказалось три: одно находилось в самом центре зала, а два других располагались по бокам.

— Что это? — спросил Кузьмич. — Похоже на огромные каменные ящики.

— Или гробы! — добавил Мартин.

— Думаю, что это саркофаги древних царей, что возвели эту пирамиду! А сама пирамида никакой не храм, а гробница! — сказал Волков, стирая пыль с крышки левого гроба и разглядывая его.

Вся крышка саркофага оказалась испещрена какими-то ямками, уходящими глубоко в камень, что выглядело весьма странно, ведь если эти углубления пронзали надгробие насквозь, то внутрь попадал воздух, а это сильно препятствовало сохранению мумии, насколько это понимал Владимир, и наоборот способствовало разложению. Помимо углублений на крышке саркофага имелись древние письмена, среди них молодой дворянин разобрал лишь полумесяц. А ниже была высечена высокая женская фигура с копьем. Волков попытался вглядеться в ее лицо, отметив про себя, что оно явно красиво: волосы древней царицы, собранные на затылке в длинный хвост, спадали до пояса. Но самым удивительным в ее лице оказались глаза — они не имели зрачков. Но что еще более поразило Владимира так это то, что к ногам этой древней царицы жался медведь! Причем медведь, стоя на четырех лапах, не доходил повелительнице даже до пояса.

И вдруг ноги подкосились, внезапно стало дурно, горло будто стиснула чья-то злая рука, и Владимир свалился без чувств.

К упавшему Волкову тут же подскочил Мартин. Испанец приподнял Владимира и потрогал его лоб.

— Santa Maria, он весь горит!

— Возможно та тварь, что его укусила, ядовита?! — предположил Кузьмич.

— Возможно, — кивнул испанец. — Но я так не думаю. В дневнике тамплиера, которому раньше принадлежал мой нынешний клинок, говорилось о том, что одна из бестий укусила и его. Но он выжил, и прожил еще не мало, ведь его труп мы нашли достаточно далеко отсюда. К тому же змеиный яд обычно убивает сразу, так что возможно слюна этой бестии не такая уж и опасная. Но все же мы должны обработать его рану… — Мартин на секунду замолк, так и не убрав ладонь со лба Владимира, а затем добавил: — Я не могу его потерять! Я обещал его отцу, что буду присматривать за парнем, к тому же он единственный, кто остался мне дорог… Помоги мне переложить его на этот дьявольский саркофаг.

Кузнец послушался, и вместе они перенесли Волкова на крышку каменного гроба. После чего Мартин снял с молодого дворянина полушубок, а затем разодрал мокрую от крови рубаху. Как оказалось, крови Владимир потерял достаточно.

— Бедный мой волчонок. Ты только держись… Наверное это все из-за потери крови?! — произнес испанец то ли действительно так считая, то ли пытаясь внушить это себе.

Рана выглядела не такой уж и страшной: два глубоких прокола от клыков наги, но из них, не прекращаясь, сочилась кровь.

— Нам нужно обработать рану, — повторил Мартин.

— Но чем? — опешил Кузьмич.

Вместо ответа испанец заорал во всю глотку:

— Бейстужев! Infierno тебя забери, где ты?

Спустя минуту показался запыхавшийся плац-майор. В руках он тащил внушительную золотую статуэтку какого-то пузатого божка, очень на себя похожего, а карманы начальника острога разве что не лопались, поскольку доверху были набиты драгоценными камнями. Да и сам Бестужев стал отчего-то толще. «Наверное, еще и за пазуху себе золотишка нагреб», — мелькнула у Мартина мысль. Но вместо того, чтобы выразить ее вслух испанец подскочил к плац-майору и сорвал с его пояса фляжку.

— Эй! — хватая руками воздух, возмутился Бестужев. — Она моя! Я в нее мелких алмазов хотел насыпать.

Мартин снова не удостоил его ответом, а просто откупорил крышку и понюхал.

— Ром! — заключил испанец. — То, что нужно!

— Ой, а что это с ним? — только сейчас плац-майор разглядел лежащего без чувств на крышке саркофага Владимира.

— А ты что слепой?! — прыснул Мартин и, потянувшись к сапогу, извлек из-за голенища нож. — И пороховой рожок сюда!

Бестужев безропотно повиновался. Мартин взял рожок и, положив рядом, добавил:

— А теперь держите его, сейчас будет операция.

Плац-майор схватил Волкова за ноги, Кузьмич за плечи, а Мартин, глотнув рома, выплюнул его на нож, а затем полил на рану. Лицо Владимира исказилось гримасой, но в чувство молодой дворянин так и не пришел. Испанец приложил нож к одному из проколов от клыка наги и, опустив в него лезвие, разрезая плоть, провел тонкую линию до другого углубления. Кровь побежала еще сильнее.

— Зачем это? — выпучил глаза Кузьмич.

Но Мартин лишь махнул рукой:

— Не мешай, так надо!

Затем испанец разомкнул стенки надреза и снова полил его ромом. Владимир зашевелился, корчась от боли, но так и не пришел в себя. Мартин, меж тем снял крышку с порохового рожка и посыпал надрез серо-серебристым порошком.

— А теперь держите его, что есть силы! — приказал испанец и, схватившись за факел, медленно поднес его к ране.