Тайна Черной пирамиды

— Рад видеть тебя в добром здравии, — наигранно улыбнулся майор.

Владимир лишь махнул рукой и сказал:

— Нам нужно убираться отсюда!

— А вот боюсь, что с этим у нас могут возникнуть кое-какие проблемы, — вдруг сообщил Мартин.

— Почему?

— Видишь ли, — продолжил испанец. — Пока ты был без сознания, мы с Кузьмичом излазили всю эту комнату вдоль и поперек, но никакого выхода из нее не обнаружили. Только лишь странный барельеф в конце зала. Так что боюсь, нам только одна дорога — назад, прямиком в пасть этих тварей.

— Не может быть?! — выдохнул Владимир. — Я просто уверен, что здесь должен оказаться и другой выход. Возможно, он просто скрыт так же, как и вход!

— Ну… — протянул испанец. — На поиск неведомой потайной двери у нас могут уйти годы.

— Все равно мы должны попытаться, — ничуть не смутился Волков. — Нам нужно обшарить все стены и пол, будем искать что-то необычное…

— Да тут все необычное! — хмыкнул кузнец.

— Я говорю о странных кладках и углублениях, — произнес Владимир. — Ищите не замазанные швы и стыки на стенах и полу. Не думаю, что те, кто построил эту пирамиду, запрятали их так, чтобы мы не смогли этого заметить.

— Как скажешь, — кивнул Мартин. — Но я бы все-таки вернулся назад, возможно, эти бестии уже ушли, а если и нет, то нам стоит дать им последний бой, пока у нас еще есть на это силы!

— Умереть, сражаясь, мы всегда успеем! — парировал Владимир. — А пока лучше покажи мне тот необычный барельеф.

Испанец кивнул и махнул Волкову рукой, и вместе они направились в конец зала, минуя саркофаги, золотые статуэтки и разбросанные по полу драгоценные камни. Кузьмич и Бестужев в этот момент занялись изучением пола. Впрочем, плац-майор оказался больше озабочен поиском более крупных брильянтов, которые он поднимал с пола, и если они его устраивали, то прятал за пазуху.

Мартин подвел Владимира к противоположной стене, где располагался величественный барельеф, и осветил его. На высеченной в тверди камня картине оказалась изображена эта самая комната, три саркофага и фигуры, столпившиеся подле них. На людей эти существа походили лишь отдаленно, поскольку их головы были удивительно большими и вытянутыми. Эти создания проводили какой-то ритуал, видимо погребая своих богов или царей и отдавая им последние почести.

— Это жрецы! — неожиданно сказал Мартин, указуя на странных существ с вытянутыми черепами. — Они такие же люди, как и мы!

— Откуда ты знаешь? — удивился Владимир.

— Я сталкивался с подобными им в дебрях амазонских джунглей, когда покинул дом твоего отца, а ты отправился на Кавказ, — будто бы это являлось чем-то обыденным, произнес испанец. — При рождении таким детям стягивали черепа плотной бечевкой, и от этого они приобретали подобную форму, а с ней и необычные способности, неподвластные простому смертному. Потом дети вырастали и становились жрецами своих загадочных древних богов и властвовали над более примитивными собратьями.

Владимир с удивлением посмотрел на Мартина. Наставник вдруг открылся для былого ученика совершенно с другой стороны, а его теория о забытом величии древних, рассказанная еще в пещере, ставшей последним местом упокоения тамплиера Анри Санчеса Лонки, неожиданно стала обрастать удивительными подробностями.

Опережая вопрос Владимира, Мартин произнес:

— Не спрашивай меня сейчас ни о чем, волчонок. Это долгая история, история, которую мне искренне хотелось забыть, история коварных жрецов и их кровожадного пернатого бога, который пал от моей шпаги, и который очень напоминал этих наших новых ползающих знакомых… Если мы выберемся отсюда живыми, то я обещаю, что поведаю ее тебе, а если нет, то извини, но она умрет вместе со мной. Возможно, мне стоило рассказать ее тебе раньше, но все как-то не было подходящего момента, к тому же, я думал, что ты можешь счесть меня perro acostado[49], ведь поверить в то, что со мной приключилось, далеко не просто.

Пораженный неожиданным откровением наставника, былой ученик даже не сразу нашел что и сказать, но, все же помедлив секунду, произнес:

— Мартин, я бы никогда не назвал тебя лжецом.

— Я знаю, волчонок, — усмехнулся испанец и потрепал Владимир по волосам. — А теперь лучше посмотри на это!

Испанец, отойдя в сторону и миновав центральный барельеф, придвинул факел к третьему изображению. На камне вновь оказалась высечена та же комната, но на этот раз странные жрецы с вытянутыми черепами приносили жертвы. Молодой дворянин разглядел, как на том саркофаге, что стоял слева, и на котором еще совсем недавно валялся без сознания и он сам, в агонии корчится жертва, а жрец стоит над ней и полосует тело необычным ножом в виде молнии. Над тем саркофагом, что находился справа, жертва, видимо, уже была мертва, и потоки ее крови обильно капали на надгробие. Но самым удивительным оказался центральный саркофаг: жрецы вокруг него стояли на коленях, а крышка была приоткрыта и оттуда уже подымалась чья-то неразличимая фигура, чьи руки опирались о стенки гроба.