Тайна чудесных кукол

Занавеску, по обыкновению, держали задернутой, а стражи стояли и на той стороне, и на этой. Смотрели они строго, так что разглядеть, что там, «у короля», Инге удавалось нечасто. Но сегодня гвардеец подвигал суровой щеткой усов, ничего не сказал, и Инга прильнула к щелочке между портьер без опасений. Сегодня можно, сегодня особый день!

За Занавеской начинался совсем другой мир: золото, зеркала, зелень, которую так любила королева, и паркет с причудливыми узорами из двенадцати сортов древесины. За Занавеской шуршали шелковые юбки, постукивали каблучки и звучали приглушенные вежливые голоса. Иногда за Занавеской хихикали, но никогда не хохотали, не ускоряли шага и ничего не роняли.

Инге очень нравилась «та сторона», ее чинность, красота и аккуратность. Там, кажется, никогда не бывало суеты, грязи и печалей, и ее страшно манило туда, за Занавеску.

Безотчетным движением она потянулась к цепочке у себя на груди и сжала крошечную подвеску-ключик. Отец говорил Инге, что эта безделушка когда-то принадлежала ее матери, и Инга не снимала цепочку даже на ночь. Вот бы этот ключ открывал какую-нибудь потайную дверь на ту сторону… Ведь за Занавеску нельзя и нельзя выходить из дворца, в город. Можно, конечно, прогуливаться по дальнему уголку сада, куда не заглядывают придворные, и по заднему двору, отведенному под хозяйственные постройки, но разве между конюшней и складом надышишься? Зато сегодня Инга с отцом не просто покинет знакомые коридоры – она увидит город. Поскорее бы!

Гвардеец кашлянул, и Инга отпрянула. Портьеры схлопнулись, и парадная зала дворца исчезла.

– Постойте, госпожа, подождите! – донеслось из-за угла.

Инга закатила глаза. Гаспар ходил с ней даже на уроки фон Билля: маячил у входа в винный погреб, где на старых бочках корпели над грамотой поварята, три молоденькие горничные, а вместе с ними и Инга. Но чужие уроки ему на пользу не шли. А может, стоит ему приказать? Обучить его паре лишних слов, чтобы не изводил? В голове у него, конечно, пусто, но он слуга и создан, чтобы исполнять приказы…

Инга встряхнула головой. Будет она учить Гаспара, вот еще! Теперь уже не до того…

На кухне было жарко и суетно. Поварята нагружали блюда пирожными, в большом котле пузырился лососевый суп, а из печи доносился аромат копченого мяса. Инга слышала, что на торжественном приеме по случаю открытия Выставки собирались подать сорок четыре блюда, в том числе и вонючий сыр с зеленой корочкой, который выдерживали в дальнем подвале больше двух лет, и гигантский торт-безе, который по частям доставили из самой Агмарры, столицы десертов. Ради иностранных послов стоило расстараться.

В центре кухни, сбившись в шумную, подвижную стайку, болтали горничные.

– Слышали? Две тысячи шестьдесят четыре разные штуковины! – шептала рыжая Аннета, и от волнения у нее, казалось, даже веснушки на носу порозовели.

– Не штуковины, дуреха, а диковины, – скривилась длиннозубая суровая Марна.

Инга помедлила, сделав вид, что поправляет завязки на рукавах. Хорошо бы на нее не обратили внимания, потому что горничные – это все равно что газета для швейцара Барно: самые свежие новости.

– Две тысячи! Да столько хлама даже во дворец не впихнуть! – всплеснула коротенькими ручками круглая Брида. – Говорят, там будет чешуйчатый Касмарский слон, только я что-то не верю, это ж какая громадина!

– Его еще вечером доставили, я сама видела. Посудина огроменная! Бортами чуть не черпала, – подхватила Аннета.

– Опять ты в порт бегала? Смотри на горбуна не напорись… – нахмурилась Марна.

Инга навострила уши. Во дворце любили поболтать про горбуна, но кто он и что в нем такого ужасного – кроме горба, конечно, – Инга не понимала.

– Да видела я горбуна, он там всю неделю ошивается!

– И ты тоже ошиваешься.

– Да там весь город! Грех же не поглазеть, что со всех стран на эту нашу Выставку привозят!

– А горбун-то что?

– Да ничего. Глазел, вынюхивал… Страх, а не человек! А с ним еще два каких-то типа… Такие же жуткие…

Инга поежилась.

– А еще в порту опять искры видели, – припомнила пухленькая Брида.

– Врут! – фыркнула Марна.

– Говорят, колдовство…

– Какое такое колдовство?

– Ну искры же! Из ниоткуда! Из воздуха!

– Только языками и треплют… Не бывает больше никакого колдовства, – отрезала Марна.

– А вот и бывает! – вмешалась Аннета. – Мне иногда такие сны снятся… Колдовские! Голова после них так и пухнет!

– Что ж в этом колдовского? – скривилась Марна. – У меня так каждое утро.

– Да нет, ты не понимаешь. Я как-то… – Аннета понизила голос, и Инге пришлось вытянуть шею, чтобы уловить хоть слово. – Как-то я проснулась с такой вот пухлой головой, а вокруг – искры!

– Не может быть!

– Своими глазами видела!

– Да врешь!

– А вот и не вру.

– А нас тут опять прынцесса подслушивает, – шепнула вдруг, оглянувшись, Брида.

Горничные захихикали. Инга вспыхнула.

– Вы бы тут не топтались, Ваше Величество, – заохала Аннета. – Грязно тут, поди не про ваши белы ручки. Кружева-то свои не перепачкайте. Ах нет, погодите! – Она дернула Ингу за рукав. – Нет на вас кружев. Как же так? Госпожа – и без кружев?