Тайна cредневековых текстов. Библиотека Дон Кихота

Все очень просто: Россия и Испания – это две европейские страны с очень сильными мессианскими акцентами, что ли. Помните, что сказал Достоевский о «Дон Кихоте» и Сервантесе? Сервантес потому великий писатель, что он русский писатель. Парадоксально, но верно. Испания и Россия – пограничные страны. В одном случае – это мавры и Реконкиста, в другом – Великая степь и кочевники. Вы, конечно, все знаете о происхождении слов «татарин» и «татаре»?

Простите?

Ну как же. Это слово известно еще с эпохи французского короля-крестоносца Людовика Святого. «Татары» созвучно со словом «тартар», преисподняя. Считалось, что именно оттуда вырвались все эти племена варваров, наводивших ужас на всю Европу. Их полчища дошли до самой Венгрии и разорили ее. А воинственные мавры для готских племен VIII века были неменьшей проблемой и источником панического страха.

Отсюда берет свое начало крайняя форма католицизма, а в России – это ортодоксия православия.

Интересно.

Надеюсь, я вам смог объяснить, почему именно в России наше влияние оказалось особенно сильным?

В общих чертах.

Тогда прибавьте сюда и немало испано-русских смешанных браков. Перед вами собственной персоной один из результатов таких своеобразных культурных контактов: моя мать русская, а отец – испанец.

И все-таки я до конца так и не понял: в чем смысл, в чем предназначение вашего ордена, членом которого я и являюсь?

Наш орден создал великий испанский философ XX века Мигель де Унамуно.

Кто?

Вы не ослышались, господин профессор, повторяю: Мигель де Унамуно. Нашему ордену уже сто лет. Немного для тайного общества, но, согласитесь, и немало. И как вы, наверное, успели заметить, помимо интеллектуалов, мы, как и положено всем тайным обществам, обзавелись и своей боевой дружиной. Кстати, профессор Ляпишев, наш в недавнем прошлом магистр, был идеологом ордена и стоял у его истоков. Он еще в молодости читал свои зажигательные лекции повзрослевшим испанским детям. Орден, можно сказать, одновременно зародился и в России, и в Испании. Великие мысли имеют обыкновение рождаться в головах сразу нескольких гениальных людей, и, как правило, одновременно.

Ваш Ляпишев и наш Унамуно просто по-другому прочитали бессмертный роман Сервантеса. С этого все и началось.

По мнению Унамуно, путь Испании – не «вперед» по пути европейского Прогресса и не «назад» по пути исторической Традиции, а «вглубь», к нетленному и таинственному, вечному образу Испании, прикоснуться к которому можно, лишь прикоснувшись к глубинной основе своей собственной души и на собственном уникальном пути духовного подвига. Так Унамуно и стал Странствующим рыцарем. Он отправился в поисках приключений выпрямлять кривду. А его Дамой сердца стала вся Испания.

Так Унамуно стал основателем общества, называемого «Поколение 98-го года». Это было движение испанской интеллигенции за возрождение Испании, к которому принадлежали также А. Ганивет, К. Бароха, Асорин, Антонио Мачадо, Валье-Инклан и другие видные деятели испанской культуры конца XIX – начала XX века. 1898 год – это дата поражения Испании в испано-американской войне и потери последних заокеанских колоний, что страстные испанцы восприняли как национальную катастрофу. Эту часть испанской интеллигенции объединяет чувство, которое кратко смог выразить только Унамуно: «У меня болит Испания». Речь идет не только о национальном упадке или национальной трагедии, а о том, что упадок и трагедия Испании являются моей личной трагедией, не о том, что она болит у меня, ее болезнь – это то, чем болен я сам.

Нечто подобное в 20-х и 30-х годах прошлого столетия произошло и с русским профессором Ляпишевым. Только он, вслед за Унамуно, мог сказать: «У меня болит Россия».

И как его брат по духу в далекой Испании, Ляпишев начинает свои бесконечные странствия по России. Один отправляется в хождение по Испании, а другой – по России, чтобы познать живую и не пострадавшую от превратностей исторических судеб душу испанского и русского народов, чтобы приобщиться к жизни этих народов, текущей под официальной историей, пытаясь разгадать тайну парадоксального исторического сближения Испании и России.

Ну и как, разгадали?

Иронизируете, господин профессор?

Отнюдь. Просто пытаюсь понять, в чем суть ордена Странствующих рыцарей, членом которого я и являюсь. Кстати, мы тут с вами ведем пространные филологические беседы, а у меня в номере труп.

Не беспокойтесь вы так. Я же сказал, что у нас все под контролем. Пока мы здесь с вами беседовали, труп благополучно убрали. Вы не найдете в своем номере даже следов недавней борьбы. Хотите? Можете сами в этом убедиться. Пройдемте в ваш номер и уж там продолжим нашу беседу. Я думаю, так будет спокойнее.

Прошли. Посмотрели. Трупа в номере не оказалось. А на тумбочке в хрустальной вазе появились три алые розы.

Видите, господин Воронов, вам совершенно нечего бояться. Хотите совет?

Хочу.

Забудьте про труп.

Как это?