Тайна cредневековых текстов. Библиотека Дон Кихота

Выйдя на конечной станции, Воронов очутился в каком-то испанском захолустье, посреди заброшенной деревушки. Все. Его квест закончился, не успев начаться. Но вдруг он заметил узкоколейку и крохотную железнодорожную станцию. Здесь ходил старенький паровичок, который тащил за собой не более трех вагонов.

Тогда он решил продолжить свое путешествие в глубь Испании уже по железной дороге.

Вагончики оказались очень древними, третьего класса, с деревянными скамейками, душные. Народу в них набилось столько, что многим пришлось ехать стоя. Куда? Воронову было абсолютно все равно, куда двигаться, лишь бы не стоять на месте.

Соседи оказались людьми радушными. Они сразу приняли профессора в свой круг и начали петь. Пели эти крестьяне как-то по-особенному, словно в русском православном храме, серьезно выводя каждую ноту. Чувствовалось, что пение для них – дело серьезное.

Поначалу Воронов многое не понимал в их разговоре, но постепенно его испанский становился все лучше и лучше.

Паровичок тащил свои вагончики целый день, то карабкаясь в гору, то слетая с нее на приличной скорости.

Воронову очень понравилась эта езда без цели, эта простая болтовня ни о чем. С ним щедро делились едой. В основном это были те же анчоусы, которые он уже пробовал во сне, хлеб, сыр и красное вино.

Так они добрались еще до какого-то захолустья. Здесь оказалась очередная автобусная станция. Воронов купил билет и отправился дальше. Когда приехал до конечной станции, то была уже почти ночь. Ему указали на ближайшую гостиницу. Лежа у себя в номере в старой гостинице, профессор терпеливо ждал, когда начнут сбываться страсти с призраками, блестяще описанные в романе «Рукопись, найденная в Сарагосе».

Так, переезжая из города в город и окончательно, кажется, забыв о первоначальной цели своего путешествия, русский профессор неожиданно для самого себя открыл значение многих испанских слов, которое не упоминалось в академических словарях.

Но среди этого потока новой лексики профессор выделил некоторые слова, без которых, как ему казалось, нельзя было понять души испанца.

И первое слово из этого списка оказалось слово Duende.

Это слово, как заметил Воронов, повторялось наиболее часто, когда кто-то из его собеседников хотел коснуться неких очень важных отвлеченных тем.

В Москве профессор пользовался сразу двумя словарями испанского языка. В дореволюционном издании середины XIX века это слово даже не упоминалось. А в словаре пятидесятилетней давности советского периода давалось сразу несколько абсолютно не связанных между собой значений. Слово duende трактовалось как эльф, призрак, гоблин, ипохондрия, возбудимость, маленькая медная монета, тонкий шелк, называемый еще газом.

Но все эти бессвязные значения никак не объясняли то, с какой частотностью и в каком контексте использовали это словечко разговорчивые испанцы. Воронов просто терялся в догадках, пытаясь найти хоть какой-то смысл у этого самого duende.

Воронов помнил, как однажды ночью в городке Бадахосе он засиделся за кружкой пива с каким-то молодым испанцем, с которым они разговорились о связях русской и испанской литератур. Пивнушка располагалась под открытым небом рядом с каким-то весьма уродливым собором. Разговор получился жаркий, откровенный. И вдруг этот самый молодой испанец неожиданно сказал:

Сеньор профессор, вы, может быть, и родом из холодной заснеженной России, вы, конечно, русский, но честно скажу вам, у вас есть duende.

Что? Что у меня есть? – недоуменно переспросил Воронов, явно сбитый с толку.

Duende, сеньор, duende.

Не понял.

Что ж, сеньор профессор, попробую объяснить, прибегая к аналогам японского языка.

Японского?

Да. Именно японского. У японцев есть выражение, которое включает в себя все самое лучшее, что только есть и может быть в жизни. Это словечко относится к разряду непереводимых. Звучит оно как shibui. Пожалуй, это высшее выражение тонкого, рафинированного, эксклюзивного японского вкуса, чувства стиля, если хотите. Архитектура, пейзаж, театральное представление, аура обаятельной личности – все может попасть под разряд shibui, если оно отличается безупречным вкусом. Но что конкретно значит это слово, не знает никто. Это душа, душа самой Японии. Наше слово duende имеет такой же широкий смысл. Хотите, можете перевести его как «таинственный и мистический шарм». У нас в Испании даже ночной клуб может иметь свое duende.

И Воронов вспомнил, как во время своего пребывания в Севилье он оказался на представлении фламенко. Танцевали не очень. Поначалу это была сцена a la1 Carmen под музыку Бизе, сыгранную на нескольких акустических гитарах. Воронов увидел в этом самую обычную туристическую пошлятину и пожалел, что решил вообще пойти на подобное представление.