Тайна Дамы в сером

– Идемте, – сказала завхоз, – им, я думаю, нужно объясниться.

Директриса кивнула.

Они вышли из зала и отправились в каморку под лестницей, за оставленной там косметикой.

– Может, еще чайку? – бодро предложила завхоз.

Директриса покачала головой.

– Я буду у себя… еще какое-то время, – сообщила она, забирая пакет.

– Разумеется, – понимающе кивнула завхоз.

Директриса подошла к двери, но остановилась.

– Хотите об этом поговорить? – с готовностью осведомилась завхоз.

Директриса улыбнулась.

– Знаете, Екатерина Алексеевна, – сказала она тихо, – вы вот несколько раз назвали Карла суперменом, в этаком неодобрительном смысле… А разве супермен уступил бы так просто свою явную и очевидную победу, да еще противнику, который вел себя… не совсем достойно?

– Да еще на глазах у женщины, которая ему… очень нравится, – закончила завхоз, пристально глядя на директрису. Та не смутилась и взгляда не отвела. Совершенно другая стала, вздохнула про себя завхоз. Ох, что-то теперь будет?

– Да ничего особенного не будет, – сказала Аделаида Максимовна, словно отвечая на мысли завхоза, – сейчас все, конечно, пошумят, поспорят, вспоминая отдельные эпизоды… А после каникул начнут говорить, что Андрей Павлович победил немца, но из великодушия предложил ему ничью. На что немец с радостью согласился. Важен ведь результат, не так ли?

– Ох, Аделаида Максимовна, – искренне удивилась завхоз, – вы так мудро все рассудили! Я даже и не ожидала от вас… Простите, я что-то не то говорю! – спохватилась она.

– Да бросьте вы извиняться, – рассмеялась Аделаида Максимовна, – я и в самом деле о многих вещах теперь по-другому думаю. Как-то, знаете, по-другому вижу, и многое мне становится понятным, чего я раньше не понимала и понимать не хотела.

Завхоз слушала ее с неослабным вниманием.

– Однако же, «умножая познания – умножаешь скорби», – осторожно вставила она, – особенно женщине не стоит этим увлекаться… и особенно женщине в расцвете чувства.

Аделаида Максимовна снова улыбнулась и, ничего не ответив, ушла.

Ох, что-то будет, повторила про себя завхоз. Что будет с нею, когда он уедет, и помогут ли ей ее просветленные мозги; и что будет со всеми нами, как мы будем жить дальше с этой новой, неожиданной и неизвестно на что способной директрисой?

Впрочем, не в натуре завхоза было задавать себе риторические вопросы. Она встала, одернула на себе пиджак темно-синего рабочего костюма и отправилась в спортзал.

* * *

В спортзале завхоз обнаружила сбитые в кучу деревянные скамейки, множество бумажных оберток от жвачки и конфет под ногами и ковер, очищенный от мусора и аккуратно расправленный точно посредине зала. Немец лежал на ковре, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Физрука видно не было, но, судя по шуму низвергавшейся за стенкой воды, он приходил в себя под душем.

«А горячей-то воды и нет», – посочувствовала физруку завхоз; взяла стул, пододвинула его к ковру и уселась слева от немца, откинувшись на спинку и скрестив руки на груди.

– Здравствуйте, Кэтрин, – сказал Карл, по-прежнему глядя в потолок.

– Я теперь точно знаю, кто вы и откуда, – заявила завхоз со свойственной ей прямотой.

– Да? И откуда же? – вежливо поинтересовался Карл, скосив на нее глаза.

Завхоз подняла вверх указательный палец.

– И как вам тут, у нас, на грешной земле? – небрежно спросила она.

– Хорошо, – серьезно отвечал он, – даже не хочется возвращаться…

– Но надо, – так же серьезно подхватила завхоз, – долг превыше всего, верно? Я вот только интересуюсь, как это будет… перенесетесь или на ракете какой-нибудь… а может, собственными крыльями воспользуетесь?

– Ну, зачем же собственными, – усмехнулся Карл, – я воспользуюсь самолетом компании «Аэрофлот». Рейс Санкт-Петербург – Цюрих, в субботу, ровно в полночь.

Завхоз встала.