Тайна декабриста. Сборник повестей

Чернобровин дал выстрел вверх. Как подстегнутый ударом хлыста, метнулся вперед Сухорослов. Тело перенеслось через пролет, носок правой ноги стал на закраину настила, левая повисла в воздухе. Сухорослов отчаянно размахивал руками — вперед! Во что бы то ни стало, хоть чуть-чуть вперед! Но тело неудержимо изгибалось назад… И, еще раз взмахнув руками, беглец полетел вниз, туда, где шумела вода. Мелькнул в пенных струях и исчез.

Чернобровин кинулся на спасательную станцию. Вышли на полуглиссере, долго метались в лучах прожектора, спускались далеко ниже моста. Бесполезно! Суровая река редко отдавала свои жертвы.

10. “Голубой Дунай”(окончание)

Труп Сухорослова был найден через два дня. Течение нанесло его на бакен в перекате, километрах в 15 ниже Крутоярска. Не живой, так мертвый, а дал все-таки преступник нить, которая должна была снова привести к Наставнику: в кармане утопленника обнаружили номер “Крутоярского рабочего”, датированный 27 августа, днем последней встречи Сухорослова со своим шефом.

При тщательном изучении оказалось, что против некоторых слов и цифр в газете сделаны проколы булавкой. Установить это было нелегко, так как намокшая бумага разбухла и некоторые отверстия затянулись. Газету просушили, и мельчайшие дырочки стали вновь видны на свет.

В передовой была выделена целая фраза “С дальнейшей затяжкой работ мириться невозможно”, — и ниже два слова “крайние сроки”. В заголовке заметки под передовой помечено слово “вручение”. В другом заголовке наколото слово “результатов”. Дальше были помечены следующие цифры и слова “1”, “сентября”, “7” и “там же”. Таким образом Наставник давал Сухорослову четыре дня как последний срок завершения задания.

“Вручение результатов” должно было состояться в первый день сентября “там же”, то есть в “Голубом Дунае” в 7 (последняя цифра означала час выхода на явку, понятно — вечерний, так как павильон открывался в 11 часов утра).

Генерал лично инструктировал капитана Луковца, которому поручалось возглавить операцию:

— Когда Наставник убедится, что Сухорослов не явился, он, конечно, заподозрит провал, и мы можем его больше не увидеть. Брать нужно быстро и внезапно. Конечно, не на людях (генерал помнил случай, когда диверсант при попытке задержания на вокзале начал стрелять из кармана. Это стоило жизни двум ни в чем неповинным гражданам).

— Будет сделано, товарищ генерал.

— Это хорошо, что вы уверены в себе. Но считаю необходимым еще раз напомнить вам, с кем будете иметь дело. Субъект отчаянный, терять ему нечего. Он способен подорвать себя вместе с вами и всей этой забегаловкой. Ясно? Ступайте. Желаю успеха.

* * *

С утра в этот день город жил в радостном, праздничном оживлении: начались занятия в школах. Улицы, словно маками, расцветились красными пионерскими галстуками, всюду мелькали форменные рубашки мальчиков и коричневые с белыми фартучками платья девочек.

При таком приподнятом, именинном настроении ни сияющим мамашам и папашам, ни тем более школьникам и не думалось о том, что где-то, может быть рядом, орудуют “дяди”, ставящие целью обездолить молодое поколение.

Зато об этом отлично помнила советская разведка. Ей равно были дороги интересы и безопасность как старейшего педагога, начавшего сегодня сороковой учебный год, так и какого-нибудь карапуза, будущего, может быть, Павлова или Мичурина, который пока что не умел читать и гениальнейшим изобретением человеческого ума считал мороженое.

… Человек в серой фетровой шляпе, он же Наставник, появился в “Голубом Дунае” в 7 без тринадцати минут. Пиво пил медленно, после каждого глотка ставя кружку на столик и поглядывая на часы. 6.50, 6.55. Придет или не придет? Ровно 7; 7.05. Ждать или не ждать? Уж не завалился ли? И зачем он только связался с этим уголовником-дилетантом, который и в шкаф залезть как следует не умеет? Не лучше ли было воспользоваться великолепно сфабрикованным удостоверением сотрудника Института истории Академии наук СССР и войти в музей легально, в качестве почетного гостя?

Понося Сухорослова последними словами, Наставник кривил душой перед самим собой. Работа под маркой “сотрудника академии” была чревата неожиданностями и случайностями, могущими поставить под удар его самого. А Наставника учили работать так, чтобы самому оставаться в тени и самое опасное выполнять чужими руками. Какими-то путями разузнав о существовании Сухорослова, Наставник стал искать встречи с ним. И нашел довольно легко: в ресторане “Ангара”. Немного денег, потом немного шантажа — и они столковались.

7 часов 10 минут. “Ждать или не ждать?” Шестое чувство профессионального шпиона — чувство опасности — толкало уйти, воля приказывала: “Подожди”.

Наставник решил подождать еще пять минут.

Чей-то нестерпимый фальцет за его спиной запел:

Побывал бы теперь дома,
Поглядел бы на котят,
Уезжал — слепые были,
А теперь, поди глядят,