Тайна деторождения: практика и теория (СИ)

— А что? Мы с Ником, когда в музее были, про одну прочитали, Генриетту Пегую. Краси-вая. И умная.

— Варь, она ж кончила плохо? Значит, не такая и умная. А вообще, мы уже пришли. О-оп! — Ник, обхватив потенциальную «прокуратскую клиентку», потащил ее через мостовую. — Агата, а ты чего у витрины застыла? — обернулся уже на ходу.

— Иду, — тряхнув головой, опомнилась я. — Ник!

— Что, любимая?

— Это, в какие же вы сомнительные музеи с Варей ходите? — нагнала я их уже с другой уличной стороны. — В следующий раз все вместе пойдем.

— Да с удовольствием.

— В… вернисаж или театр.

— О-о-о, — огласились разом оба моих спутника. Потом один из них, подправив косички, добавил уже с земли:

— Только, чтоб там танцы были. Мы тебе сейчас свой покажем, который без тебя тут выучили. Каварел Ник, где мои коньки?

— Сейчас достану из сумки, дама Варвара, — важно оповестил тот. — Агата, а потом мы ей тоже покажем наш с тобой старый танец. Ты его помнишь?.. Агата, ты чего?

А «чего» я?..

— По-мню… И обязательно покажем. Где мои коньки, «каварел Ник»? — поправила я концы длинного полосатого шарфа.

Каток на Вольной площади ничуть не отличался от множества других, расцвеченных сейчас точно такими же высокими фонарями по всему Куполграду. И здесь точно так же, как и на остальных слышна была музыка. Правда, в данном месте — в лице сидящего на складном стульчике в центре у фонтана пожилого аккордеониста. Мужчина в задорной шапке с помпоном, играл с большим воодушевленьем, помогая себе отстукиванием ритма ногой. И ведь не маг, а замерзнуть не боится. Хотя торчащая из нагрудного кармана куртки фляжка… Варвара, едва обвязав вокруг ботинок коньковые шнурки, направилась именно к нему. И действительно, уверенно держится… Мужчина, сжав ладошку, кивнул и сунув в противоположный карман монету, важно прокашлялся:

— Вальс танцующих мотыльков! Дамы приглашают кавалеров!

Катающиеся вокруг фонтана горожане среагировали с не меньшим энтузиазмом, быстро перестроившись в румяные пестрые пары. Я же со своей скамейки лишь рот открыла. И такое чувство, будто полжизни неизвестно где проспала, пока эта наша пара…

— Агата, смотри! Ник, и-и…

И «каварел Ник» с «дамой Варварой» плавно закружили по льду… И раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… Мотыльки, тысь моя майка… И пусть две трети танца «дама» проторчала на ногах или в руках «каварела», аплодировала я в конце, уже стоя:

— Ну, вы и даете!

— Тебе понравилось?

— Конечно.

— А надо было с нами ходить. Ты бы тоже так лепо научилась, — вздернула нахалка свой маленький нос. — Ну, показывайте теперь мне.

А я лишь теперь рот захлопнула, правда чтоб ей, как надо, ответить, но Ник в этот момент потянул меня за собой:

— Смотри внимательно, Варя!.. Агата?

— Да-а?

— И-и…

— Ой… Погоди, я правый конек подправлю…

— Может и тебя на руки?

— Не здесь и не сейчас, мой любый.

— Угу… Теперь готова?

— Готова.

— И-и, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Поначалу он держал меня очень цепко, страхуя в поворотах и кружениях. Но, потом… потом все как-то само собой и заскользило и вспомнилось. Мы лишь в глаза друг другу неотрывно глядели… Хотя, не сшибли ведь никого? Но это, благодаря только Нику. И даже не заметили, как кончилась музыка и заиграла другая. А, подумаешь?

— Ты о чем сейчас думаешь и почему улыбаешься?

— Я?.. В следующий раз вместо штанов юбку надену. Чтоб выглядеть действительно, «дамой».

— Ты и так, «дама». «Дама моего сердца». Хоть в штанах, хоть…

— … без них?

— Агата! — мужчина, запрокинув голову, рассмеялся.

— А ты о чем сейчас подумал? — праведно дернула я его за руку. — Ник, у нас точно мама моя Варю заберет.

— Да ни за что не отдадим. Мы ведь — семья. И только одного не хватает, — затормозив, сделался он серьезным. — Агата…

— А здорово у вас получается! — бух! Влепилась Варвара в аккурат между нами. — Я тоже так хочу научиться. А еще вот так вот, глядите! — и, оттолкнувшись, развернулась на ходу.

— Варя!

Хлобысь!..

— А-а-а! — конопатая девочка, сидящая на льду напротив нашего, растирающего лоб, дитя, хлебнула воздуха и заголосила с удвоенной силой. — А-а-а! Ма-а-ма!

Родительница не замедлила появиться и я только подумать успела об их с дочкой сходстве, как та, рухнув рядом с ней на колени, огласилась не хуже:

— Это — не ребенок, а проклятье! Да сколько же может продолжаться?! Кристиночка, где болит? — и поддернула той сползшую шапку.

Мы с Ником в четыре глаза и руки «разобрали» Варвару:

— Чем вы столкнулись?

— Чуток лбами. Да, ничего, Агата.

— Ага, вижу. Синяк вылечим. Надо холодное что-нибудь. У меня монеты в куртке… ой, в шубе остались. Ник…

— Вы нас извините, не глядя, маневрировали.

— Да как же ее извинить?! — метнули молнию теперь прямиком в Ника. — Кристиночка, где болит?

— Везде, ма-а-ма, — всерьез разошлась «потерпевшая». — Она меня убить заду-ма-ла, эта…

— Кто?! — неожиданно вскинулась Варя, уже стоя на ногах. — Кто я?!

— Я что-то… не поняла.

— Они — одноклассницы, — хмуро бросил мне Ник. — И у них — хронический конфликт. Варя, нам…

— «Грязная»!