Тайна девятки усачей

- Избы, - говорил он, - разберем и построим общий двор для личного скота. Которые получше, - оставим! Вот эту, например, нашего парторга… Откроем тут магазин без продавцов - за товары сами отвечать будем! Под огороды отрежем единый клин хорошей земли. А каменный дом заложим около сада с окнами на речку, с балконами! Каждой семье - отдельную квартиру! А в отношении других бригад не беспокойтесь. Деньги тратим общие - без их согласия правление на такие расходы не пойдет! Согласие получено! Я убежден, что через два - три года около сада вырастет многоэтажный поселок, в котором будут жить все труженики нашей большой сельскохозяйственной артели!

Пока председатель отвечал на вопросы колхозников, Санька и Катя вели агитацию среди мальчишек. Те соглашались, что большой каменный дом вообще-то лучше избы. И все же им было как-то не по себе от мысли, что придет день - и деревни исчезнут. Будут стоять восемь - десять домов, вмещающих в себя все население колхоза.

Часа три продолжалось собрание. Охрипший председатель поставил, наконец, вопрос на голосование.

- Давай, давай! - зашептал ребятам Санька и высоко вскинул руку.

Мишук нерешительно поднял свою. Остальные мальчишки не шелохнулись. Среди взрослых тоже не было единогласия. За новый дом проголосовали Санькины родители, дед Евсей, Иван Прокофьевич, отец и мать Мишука.

- Н-да-а!… Напрасно, значит!… - произнес Павел Николаевич.

Во втором ряду поднялся отец Семы Лапочкина.

- Не напрасно! - сказал он. - Дай нам, председатель, еще несколько дней. Подумаем!

Загремели скамейки. Продвигаясь к выходу, колхозники оживленно переговаривались между собой. Только сейчас и начался настоящий спор, который должен был решить судьбу нового дома.

Санька так рассердился на своих приятелей, что ушел не попрощавшись. Но на следующее утро он вовремя появился на «лыжной фабрике» и весь день «пилил» мальчишек. Те больше отмалчивались. Наслушавшись и спокойных, и горячих разговоров, не прекращавшихся и после собрания, они вконец запутались. А Санька все подливал масла в огонь.

- Почему к вам, в деревню, ехать не хочется? - спрашивал он и отвечал: - Потому, что живете не по-человечески!

- Сашок! Зачем ты так грубо! - сдерживала его Катя. А ты не защищай! - набрасывался на нее Санька. - Сама уедешь осенью, а мне жить здесь!

Мишук лишь изредка и очень осторожно вставлял свое слово в защиту общего дома, за что тоже получил от Саньки нагоняй.

- Какой робенький стал! - возмутился Санька после одного из таких нерешительных замечаний. - Звеньевой ты или кто? Есть у нас дисциплина или нет? Приказал - и конец!

Споры о новом доме велись и в поле, и на ферме - везде, где сходились колхозники. Конца затянувшемуся обсуждению не было видно. И мальчишки не скоро бы перестали волноваться. Но когда тринадцать пар лыж выстроились у стены в штабе, мысли о новом доме сами отошли на второй план. Если и будет это переселение, то еще когда! А в поход можно было выступать хоть завтра, хоть сейчас!

Иван Прокофьевич огорчил ребят, назначив день выхода на послезавтра, а на завтра он объявил последний организационный сбор.

Команда Гени Сокова пришла в штаб чуть не с солнышком. Все как будто складывалось в их пользу. Никто пока не заикнулся о том, что их оставят дома. И лыж сделали тринадцать, и родители помалкивают. Но вдруг в самый последний момент что-нибудь изменится? Не знали они, чего стоили Ивану Прокофьевичу переговоры с каждой из четырех матерей!

К восьми часам подошли и остальные ребята. К удивлению мальчишек, Катя привела с собой маму. Потом к огороду подкатил председательский газик. Первым из него выскочил Плюс. Пес брезгливо отряхнулся. Поездка в машине ему явно пришлась не по вкусу. Газик привез Павла Николаевича, Ивана Прокофьевича и учительницу Марию Петровну. Одновременно к калитке подошел дед Евсей.

Мальчишки растерянно встретили многочисленных гостей.

- Чего застыли? - весело спросил Павел Николаевич.- Ведите в штаб!

Все направились в баню.

Председатель встал у стола, где обычно становился Мишук, и оглядел всех по очереди.

- Кажется, отсутствующих нет? Тогда распределим обязанности. Командиром назначается Евсей Митрич!

- Я! - по-военному ответил пасечник и приподнялся со скамейки.

- Помощником будет Мишук Клевцов!

- Я-а! - все еще растерянно произнес звеньевой.

- Начальником по научной части, - продолжал председатель,- геолог Ксения Даниловна!

Встала Катина мама.

- Я!

- Ну, а инспектором - Мария Петровна!

Учительница поднялась и строго напомнила председателю:

- С правом вето!

- Да-да! - подтвердил Павел Николаевич. - Это непременное условие всего похода! Выдвинуто оно вашими родителями! Если Мария Петровна скажет «нет», никто не может отменить это решение. Оно окончательное и обжалованию не подлежит! Вопросы есть?

Какие после этого могли быть вопросы у мальчишек? Они чувствовали, что все получается не так, как бы им хотелось. Вместо девяти человек в поход отправлялось тринадцать. Против деда Евсея и Катиной мамы ребята возражений не имели. Но присутствие учительницы не обрадовало их.

БОЛОТНЫМИ ТРОПАМИ