Тайна Девичьего камня

Охранники не обратили на них внимания, бородатый мужчина исчез, и они быстро встали на скрипучий эскалатор, который рывками привез их на один из верхних этажей. Когда она положила руку на резиновый поручень, он заметил пастельно-розовый лак на ее ногтях и золотое кольцо-печатку без монограммы на левой руке.

Она надвинула шляпу на самый лоб и сняла солнечные очки.

— Рядом с цветочным отделом есть маленький кафетерий, — сказала она, — мы можем там что-нибудь выпить.

— Конечно, — отозвался он и в первый раз заглянул в зелено-голубые глаза с сильно накрашенными ресницами в сетке глубоких морщин. Уши были прикрыты седыми прядями.

Они дошли до кафетерия, и он на ходу заказал у молодой официантки два «Эппл Мартини» на столик у окна.

Услышав это, она возразила:

— Нет, мы лучше займем столик за ширмой.

Он сразу же исправился, и официантка кивнула.

— Извините, — сказал он, когда они сели за одним из самых дальних огороженных столиков между обитыми бархатом стенами, — мне следовало бы подумать, что вы хотите побыть одна.

Она закурила еще одну сигарету и, подняв брови, бросила спичку в пепельницу.

— Вы ошибаетесь, Вильям, — возразила она, — я не хочу быть одна. — Она глубоко затянулась и посмотрела в стол. — Просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

Пока не принесли напитки, они сидели молча, а потом подняли тост за союзников.

— Как вы думаете, может быть, мне надо было это сделать, — спросила она, — принять одно из приглашений Гитлера?

Он только слегка улыбнулся в ответ.

— Только в одном можно быть уверенным, — продолжала она, — они бы никогда не стали меня обыскивать. Я могла бы легко пронести под платьем пистолет. И когда бы я достаточно близко подошла к Гитлеру, может быть, даже бы осталась с ним наедине — пафф!

— Да, может быть, из этого что-нибудь бы вышло, — сказал он. — Но что бы с вами было потом?

— Не играет никакой роли, — быстро ответила она, — по сравнению.

— Если вы так считаете, тогда да, мисс Ги.

Они встали из-за стола. В ту же минуту к ним подошла семья с детьми.

— Какое совпадение, — сказала мама с высокой прической. — Только вчера мы посмотрели «Даму с камелиями», вы прекрасно там играете, мисс Гарбо. Можно мой муж сфотографирует меня вместе с вами?

— Исключено, — сказала ГГ и протиснулась между ними.

Она надела солнечные очки, махнула Стефенсону, и вместе они быстрым шагом вошли в цветочный отдел. Она подошла к пожилому мужчине, который стоял рядом с холодильником с розами.

— Помогите нам, — прошептала Гарбо. — Служебный лифт?

— Конечно.

Мужчина открыл вращающуюся дверь за кассой, и они быстро вошли в служебное помещение, в глубине которого был лифт.

— Очень любезно с вашей стороны, мистер Ролз, — сказала она и повернулась к Стефенсону. — Он мне не раз помогал, понимаете?

— Понимаю.

Лифт быстро спустился на нижний этаж, и они вышли на перекресток Четвертой авеню и 60-й Восточной улицы.

— А не пойти ли нам в Центральный парк, — предложила она, — хочу посмотреть на настоящие цветы… И на детей.

— С вашего позволения я хотел бы воспользоваться случаем и сначала показать вам кое-что, — сказал Стефенсон.

Они перешли Лексингтон-авеню.

— А в чем дело? — спросила она.

— Когда мы договорились о встрече, — ответил он, — мне пришлось поставить в известность мое руководство, поскольку вы работали на нас во время войны. Если бы я этого не сделал, то совершил бы служебное преступление.

— Понимаю.

— И мой начальник сразу же распорядился организовать для вас маленький сюрприз как доказательство нашей признательности за все то, что вы сделали!

У ГГ был удивленный и восторженный вид.

— Я что-то не понимаю, — сказала она с улыбкой.

— Посмотрите сюда.

Они остановились у галереи. В витрине были выставлены две картины с яркой графикой.

— О, — сказала ГГ, — это же Явленский! Мне так нравятся его лица.

— Я предполагал, что картины придутся вам по душе.

Он задержался у окна.

— Я привел вас в эту галерею не случайно. Внутри есть еще несколько картин, — он показал через большое окно. — Мы договорились, что вы сами сможете выбрать то, что захотите. Это подарок от нас. И будет лучше, если вы выберете его сами.

Она не тронулась с места. Вид у нее был по-настоящему изумленный и вместе с тем очень радостный.

— Вы это серьезно, мистер Стефенсон?

— Конечно, — ответил он. — Пойдемте.

В галерее никого не было. Белые стены были увешаны красочными литографиями Явленского. Из задней комнаты к ним вышел очень молодой продавец в костюме и узком галстуке.

— Извините, — спросила ГГ, не снимая солнечных очков, — как называются картины, выставленные в витрине?

— «The girl with the green face»[34] и «Blue head»[35].

ГГ кивнула, а Стефенсон показал ей на стены в знак того, что она может выбрать столько картин, сколько захочет.

ГГ принялась осматривать галерею.

— Обычно я покупаю в галерее «Парке-Бернет», — сказала она Стефенсону, — а эту галерею я никогда раньше не видела.

— Мы открылись относительно недавно, — объяснил продавец. — К сожалению, владелец на этой неделе в Европе. Но если вам нужна помощь, я к вашим услугам.

— Что это?