Тайна Дикой Розы

— Да, даже древностью повеяло, временами майя или ацтеков, когда они царили в наших краях. Наверно, нечто подобное звучало во время их ритуалов. 

— Не говорите так, Лучиано. У них были ритуалы с человеческими жертвами.

— Думаете, сейчас нет подобных ритуалов? На них тоже звучит самая прекрасная музыка, танцуют лучшие танцы. А жертву приговаривают к мукам, которые древним индейцам и не снились. И все это в угоду самому могучему богу на свете, имя которому золотой телец.

— Лучиано, вы святотатствуете, а я считала вас христианином.

— Я и есть христианин. Но разве вы не знаете, что христианский мир кишит людьми, которые поклоняются многим богам, не только милосердным, но и жестоким, беспощадным? И эти люди не забывают ходить в церковь, причащаются, исповедуются... Уж не думаете ли вы, Дульсина, что и я таков? — засмеялся он, увидев ее испуганные глаза.— Но когда занимаешься сделками с недвижимостью, то иногда видишь, как из-за холодных камней, увенчанных крышей, люди подчас готовы глотку друг другу перегрызть, брат брату, сын отцу, внук деду. Извините, Дульсина, эта музыка возбуждает глубокие чувства, хочется верить в прекрасное, святое. И становится особенно грустно, что мир несовершенен. Мы, кажется, подъехали к вашему дому?

— Да, к холодным камням, увенчанным крышей.

— Камни холодны, но их согревают души обитателей. Надеюсь, когда-нибудь вы позволите мне посетить ваш дом и встретиться с доном Леонардо. Я очень давно не имел чести его видеть.

— Мы можем зайти сейчас, отец еще не спит. Он будет рад увидеть сына... — Дульсина запнулась, вспомнив о рассказе Фернандесов, — старых друзей.

— Спасибо, но уже поздно.

Лучиано помог ей выйти из машины и, целуя руку, сказал:

— Всего доброго, Дульсина. Я провел с вами чудесный вечер.

Кандида ждала возвращения Дульсины и с нетерпением поспешила за ней в комнату. Увидев огорченное лицо сестры, Кандида подумала, что либо дело идет к концу, либо Дульсина не получила сразу того, на что рассчитывала. Если так, то все не страшно. «Дульсина хочет всего сразу, а надо уметь ждать. Да, ждать», — печально подумала Кандида.

— Он даже не заикнулся о новой встрече, попрощался и только. — Дульсина готова была расплакаться. — Все у него «когда-нибудь», «как-нибудь», и ничего определенного. А я не могу жить ожиданием неизвестно чего.

— Но ведь я могу, — в голосе Кандиды прозвучал вызов.

— Ну и дура, — в сердцах крикнула Дульсина.

— Успокойся, сестренка, — начала Кандида, — ты же сама говорила, что он много лет избегал женщин. И ты хочешь, чтобы он сразу преобразился? Мне кажется, ты ему понравилась, но...

— И разонравилась, — оборвала ее Дульсина. — Ни намека о встрече!

— Погоди, он приглядывается к тебе, потому и не спешит. А намек, наверно, был, только ты его упустила. Я ведь тебя знаю.

— Да-да, — припомнила Дульсина. — Он сказал, что хотел бы встретиться с отцом. Он же его раньше знал. — Лицо Дульсины оживилось.

— Вот видишь, — обрадовалась Кандида. — А у Алехандро и мысли не было познакомиться с нашим отцом. Лучиано относится к тебе серьезно, и то, что он не спешит, доказывает, что он не играет с тобой.

— Что с того, что твой... — Дульсина чуть не брякнула «коротышка», — твой доктор прекрасно знал отца? — она не удержалась от ехидства. Но увидев, как потемнело лицо Кандиды, поспешила смягчить свою грубость. — Раз он не посчитался с уговорами нашего отца и так быстро уехал, значит, были очень веские причины. У него что-то стряслось, и ему, наверное, сейчас ни до кого. Успокойся, Кандида, все уляжется, и он напишет.

Сестры расстались, получив друг от друга новую порцию надежды.

ГЛАВА 5

Прошло еще три месяца. Несмотря на регулярность встреч и чрезвычайную близость и доверительность их отношений, Паулетта всерьез не задумывалась над будущим. Про себя она называла отношения с Роке дружбой, хотя тот явно ухаживал за ней так, как ухаживают за невестой. Цветы, подарки, визиты в дом Монтеро, до той поры закрытого для разведенных визитеров, стали явно недвусмысленными.

Однако постепенно Паулетта привязалась к Роке. Он ей нравился — всегда был добрым, отзывчивым, внимательным. Однажды он даже преподнес ей прекрасное колье. Паулетта очень смутилась тогда — ведь такой подарок говорил об особых чувствах Роке Мендисанбаля.

В тот день они условились встретиться на званом вечере у пожилой сеньоры Вильярреаль, бабушки Паулетты. Было нестерпимо скучно ходить среди чопорных пожилых сеньоров и сеньор, которые в один голос ругали современную молодежь, современную моду, правительство и вообще всю нынешнюю жизнь.

Проведя в их обществе достаточно времени, Роке и Паулетта, рискуя показаться невежливыми, оставили старичков и вышли в сад. Было приятно посидеть на скамейке и отдохнуть от утомительной и пустой светской беседы. После непродолжительного молчания Роке начал:

— Паулетта, я давно хотел сказать тебе... — он повернулся к девушке и посмотрел ей прямо в глаза: — я люблю тебя...

Паулетта вздрогнула. Она совсем не ожидала такого признания, хотя и предчувствовала, что оно рано или поздно состоится.