Тайна Дикой Розы

— Неужели ты так и не поймешь меня? — Паулетта произнесла это дрогнувшим голосом, совершенно не надеясь на защиту матери. Она поняла, что в отношениях с родителями ей всегда придется наталкиваться на стену непонимания и безразличия к своим чувствам. И на этот раз донья Росаура даже не попыталась представить ситуацию как-то по-иному, с другой стороны. Напротив, она встала и с высокомерным видом заявила:

— Никогда не пойму женщину, которая свои низменные страсти ставит выше родителей, дома, положения в обществе, обязанностей, которые это положение накладывает. — Мать произнесла эти слова так торжественно, будто огласила одиннадцатую заповедь Христову.

Паулетта молчала. Она не знала, что ответить, хотя и не чувствовала себя виновной ни перед родителями, ни перед домом и уж тем более ни перед «положением» и «обязанностями». Некоторое время они молчали, затем донья Росаура сказала:

— В течение ближайшего месяца тебя не будут выпускать из дома. Затем ты поедешь в наше поместье близ Куэрнаваки. Сопровождать тебя будет одна Эдувигес. Там, подальше от людских глаз, ты избавишься от своего позора. И не вздумай даже звонить в Мехико. В Куэрнаваке ты сможешь сполна насладиться своим положением в полном одиночестве.

— Но мама...

— Ты появишься в этом доме только после того, как избавишься от своего постыдного плода.

— Что ты хочешь этим сказать? — ужаснулась Паулетта.

— Я еще не знаю, — ответила донья Росаура. — Но не надейся, что мы с отцом когда-нибудь признаем твоего ребенка. Это не Монтеро де ла Рива. Это позор Монтеро де ла Рива!

За время, прошедшее с тех пор, как сеньор Монтеро Уволил его, Педро Луис все еще не мог найти постоянного места работы. Он подрабатывал в гаражах, на бензоколонках, выполнял одноразовые поручения случайных клиентов. Последние несколько дней он жил у своего сводного брата Хосе. Тот часто спрашивал, за что Педро Луиса выгнали с такого хорошего места, но тот отмалчивался. Он боялся, что брат не сможет его понять.

Любовь к Паулетте не угасала, напротив, с разлукой становилась все сильнее и глубже. Теперь это было уже не то молодое, наивное и неокрепшее чувство, которое овладевало им при первых встречах с девушкой, а глубокое серьезное переживание, дававшее ему силы, чтобы прожить каждый новый день. Мысли о Паулетте— это единственное, что радовало его в последние дни. Педро Луис осунулся, стал реже улыбаться, но был по-прежнему молод и красив, и все еще надеялся, что рано или поздно судьба подарит ему еще одну встречу со своей любимой.

В тот день Педро Луису удалось неплохо заработать, и он не только купил еды себе и брату, но и отложил небольшую сумму, чтобы отослать ее своей приемной матери в Сармьенто.

Педро Луис обедал в одиночестве, когда в дверь неожиданно постучали.

— Входите, открыто, — отозвался он, не вставая из-за стола.

Дверь распахнулась, и он не поверил своим глазам — на пороге стояла Алисия Алонсо. Несколько секунд оба молча смотрели друг на друга. Первой заговорила Алисия:

— Прости меня, Педро Луис, за этот неожиданный визит, — Алисия неуверенно шагнула вперед. — Я очень хотела тебя видеть. Позволь мне войти.

От неожиданности Педро Луис вконец растерялся. Он никак не предполагал, что богатая сеньора станет разыскивать его в этих нищих кварталах.

— Конечно, сеньора Алонсо, проходите, — пробормотал он. — Извините, что я могу предложить вам только стул...

— Ничего, Педро Луис, — это пустяки.

Педро Луис видел, что сейчас Алисия ведет себя совершенно иначе, чем во время своих прошлых визитов к Монтеро — не было уже того высокомерия, пошловатых усмешек, оглядываний его с ног до головы. Сейчас Алисия вообще избегала смотреть ему в глаза. Казалось, ей стало неловко за ее прошлое поведение по отношению к нему. И когда она заговорила, в ее голосе не было привычного притворства:

— Знаешь, Педро Луис, я очень несчастна. Прости что я говорю тебе об этом, мне просто больше не с кем поделиться. Конечно, ты не можешь считать меня своим другом, скорее наоборот... Но мне кажется, ты сможешь меня понять...

— У вас неприятности, сеньора Алонсо? - спросил Педро Луис.

— Пожалуйста, не называй меня сеньорой Алонсо. Это сочетание с некоторых пор режет мне слух. Зови меня Алисия.

— Хорошо... Алисия. Если вам так приятнее.

— Спасибо, Педро Луис.

Педро Луис встал из-за стола и поставил на стол кофе.

— Так вы говорите, у вас неприятности?

— Да, но иначе и быть не могло, — печально ответила Алисия. — Все это началось больше двадцати лет назад, и то, что произошло за эти годы, не могло не привести к такому печальному концу.— Алисия попыталась закурить, но это ей удалось не сразу. Было видно, что она сильно нервничает.

— Почему же к концу? — попытался утешить ее Педро Луис. — Вы еще достаточно молодая.

— Спасибо за комплимент, — невесело усмехнулась Алисия. — Я не могу всего рассказать тебе, да это и не нужно. Но поверь, мне сейчас очень тяжело.

— Чем же я могу вам помочь? — спросил Педро Луис.