Тайна Дикой Розы

— Тем, что пообещаешь, что когда-нибудь выслушаешь меня. У тебя есть причины меня недолюбливать, я знаю. Я часто не задумываюсь, как выглядит мое поведение со стороны. Прости меня за это. Бог и так достаточно Наказал меня за мои грехи.

— Никогда бы не подумал, что вы набожная женщина, — изумленно ответил Педро Луис.

— Я ею никогда и не была. Но теперь мне кажется, что все в моей жизни подчинено какой-то воле свыше.

— Вы так говорите, — сказал Педро Луис, — будто ваша жизнь кончается. Но это не так. У вас впереди еще добрая половина жизни. Если вам действительно есть в чем покаяться, так сделайте это и приложите все силы для искупления грехов. Так нам говорил падре. И, по-моему, это правильно.

— Спасибо тебе, Педро Луис, за добрые слова, — улыбнулась Алисия. — Ты мне очень помог, мне действительно стало легче. Наконец-то хоть кто-то выслушал меня. Я очень хочу, чтобы ты считал меня своим другом. Прости, но я говорю искренне. — Алисия встала и взялась за сумочку.

— Ну что вы... — смутился Педро Луис, не понимая, что такого особого он мог сказать сеньоре и почему она так его благодарит.

— Позволь мне еще как-нибудь зайти к тебе. Просто так, чтобы поговорить...

— Да, конечно... Алисия. Я совсем не ожидал, что...

— Ну что ты, Педро Луис. Я очень благодарна тебе. До свидания. — Алисия повернулась и медленно вышла.

Педро Луис так и остался стоять посреди комнаты, удивленный и одновременно тронутый столь странным визитом. Видимо, у этой женщины на самом деле не все так гладко в жизни, как это может показаться на первый взгляд. Педро Луис начинал даже сочувствовать Алисии. Так или иначе, а ей действительно приходится трудно, раз она приходит сюда, в дом бедняка, за помощью. А виновата ли она в своих несчастьях сама или кто-то другой — это уже иной вопрос.

ГЛАВА 13

 В большом поместье недалеко от Куэрнаваки Паулетта провела первые две недели после родов. К ней никто не допускался, кроме верной Эдувигес и акушерки, которая принимала роды, а затем ежедневно приходила навестить новорожденную девочку и дать совет молодой и неопытной матери.

Впоследствии Паулетта вспоминала о тех днях как о крохотном островке счастья в безбрежном море бед и испытаний, выпавших на ее долю.

— Как вы решили назвать дочку, сеньорита? — спросила акушерка на третий день.

Паулетта, задумавшись, смотрела в окно. Прямо перед ее глазами цвел прекрасный куст белых роз. Нежные благоухающие цветы, казалось, улыбались ей с состраданием и затаенной грустью.

— Я хочу назвать ее Роза, — сказала Паулетта. — Вам нравится?

— Очень красивое имя, — согласилась акушерка.

Через неделю Паулетта в сопровождении Эдувигес впервые вынесла малютку в сад. Тогда и произошло то неожиданное и странное событие, которое Паулетта так никогда и не смогла объяснить. Эдувигес куда-то пропала, кажется, пошла в дом за зонтиком от солнца.

Паулетта присела на скамейку и открыла кружевной уголок, закрывавший маленькое личико. Солнечный луч скользнул по розовым щечкам. Глаза девочки открылись — они впервые в жизни увидели небо, залитую солнцем зелень сада и нежные лепестки роз.

Внезапно Паулетте показалось, что рядом кто-то есть. Наверно, вернулась Эдувигес? Она подняла голову — рядом с ней стояла старуха-цыганка.

— Ах, сеньорита, — сказала она Паулетте. — Позолоти ручку, я расскажу тебе кое-что. У тебя на руках девочка, из нее вырастет женщина необыкновенной судьбы. Позолоти ручку, дорогая.

— Но у меня ничего нет, — растерянно сказала Паулетта. — Вот только колечко, но оно совсем не дорогое.

Цыганка взяла колечко.

— У тебя золотое сердце, милая. Золотое оно, да жаль, что не железное. Выдержать и выстрадать столько, сколько ты уже выстрадала, оно смогло. Да выдержит ли то, что еще грядет впереди?

— Что же такое грядет? — испугалась Паулетта.

— Вижу я и кровь, и смерть, да не одну. И за что тебе такая кара? Не сделала ты никому ничего дурного и не сделаешь, а страдать будешь всю жизнь.

— А Роза? Что случится с Розой? — спросила Паулетта.

— О! Ее судьба не похожа на твою. Родилась в роскоши, а расти будет в нищете. Но не печалься. Вижу ее среди прекрасных цветов, а рядом с ней мужчина — высокий, красивый, богатый. Разлуки и встречи, измены и примирения. А кончится все за морем, в богатом замке. Но ты этого уже не увидишь, ласточка моя. Не дожить тебе до внуков и правнуков. Но знай, твои внучки будут великие женщины, прославленные на весь свет. Цыганка помолчала, а потом сказала:

— Но помни, то, что хочешь сохранить, то должна ты отдать своими же руками. Так у тебя на роду написано. Самое свое дорогое сокровище ты сама отдашь первой встречной и тем самым сохранишь его. А потом разыщешь. Но только через много лет.

— О каком сокровище ты говоришь? — спросила Паулетта.

Но цыганка молчала. Девушка оглянулась — вокруг никого не было. Только по дорожке к ней спешила Эдувигес с зонтиком от солнца.

— Эдувигес, ты не видела здесь цыганку?

— Бог с вами, сеньорита! — махнула рукой няня. — Как сюда может попасть цыганка? Здесь же кругом охрана.

«Должно быть, мне все это приснилось?» — решила Паулетта.