Тайна для Аниики (СИ)

Отошла к небольшому круглому оконцу, взглянула — за ним только темнота, изредка разбавляемая светом далеких кристаллов. Шепчутся волны за бортом, качая корабль, унося его все дальше и дальше по широкой реке.

Дверь скрипнула, но я не обернулась, молясь о том, чтобы снадобье Райли подействовало скорее. Мое равнодушие меня не спасло — тяжелая рука опустилась на плечо, резко разворачивая лицом к перевозчику. Жесткие, ледяные губы, впились в мои уста, причиняя боль, так что я застонала, хоть и поклялась молчать. Болезненные укусы, беспощадные прикосновения и жуткий, сводящий с ума холод, сковывающий тело. Перевозчик пил мою жизнь, упиваясь, наслаждаясь вкусом каждого мгновения. Слизывал, выгрызал эмоции, отбирал чувства, наполняя всю меня тьмой и холодом. Я стонала, не переставая, чудилось, меня разрывают на куски, не зная усталости, не проявляя милосердия. Только боль — такая, какой я не испытывала даже на алтаре. Чувствовала, как растворяется моя память, пропадают эмоции, плачет душа, кромсаемая острыми когтями мучителя. Я теряла себя, исчезая из этого мира, становясь одной из серых.

Тьма, опустившаяся на меня внезапно, оказалась спасительной.

Глава 20 О близких

А все-таки, наверно, хорошо знать, что там, где горит свет, кто-то может сидеть и думать о тебе.

(Крош. Смешарики)

— Затих наш светлый городок,

Луна с небес глядит.

Тепло в домишке,

У окна сестренка моя спит.

Ей снятся сказочные сны,

Где белоснежный конь

От всех тревог ее умчит,

Обгонит злой огонь.

Спи, милая моя сестра,

Я рядом посижу.

И до рассвета, до утра

В окошко погляжу.

Покой твой буду охранять,

Беречь бесценный сон.

И ни один проклятый враг

Не проберется в дом… — чуть слышно напевал мелодичный голос, баюкая меня, позволяя расслабиться, покачиваясь на волнах сна.

И мелодия, и текст колыбельной были мне знакомы, потому, когда голос запел вновь, я начала шевелить губами, подпевая. В одном только месте наши слова не совпали. Голос с ненавистью напевал «враг», а я шептала «маг».

Закончилась тихая песня, послышался горестный вздох и некто закончил:

— Спи, родная, я буду рядом… Не позволю тебя обидеть…

Я распахнула очи, вскакивая на ноги, вскрикнула от боли, припадая обратно к жесткой дощатой стене — цепь держала крепко. Закрепленная на шее, она не позволяла сдвинуться с места.

— Пить, — пискнула я, не в силах унять ужасающую боль и жажду.

— Милая… — только и услышала я в ответ, а легкий ветер коснулся лица, вынуждая вновь с трудом разлепить глаза.

В мое лицо вглядывалась выпитая душа — такая же серая, как и прочие виденные мною в Индегарде. Я замерла, удивленно моргая, гадая, была ли услышанная песня плодом моего воображения, или выпитая и вправду пела. За время, проведенное в городе перевозчиков, я успела понять, что такие души не сохраняют ничего из прошлой жизни. Решив, что моя фантазия сыграла со мной злую шутку, я, надеясь на удачу, поинтересовалась только об одном:

— Ты знаешь, где ключ? — вцепилась в ошейник, стараясь сорвать оковы, но ослабевшие пальцы бесполезно скользнули по металлу.

Выпитая часто закивала, но зародившаяся было во мне надежда практически сразу и погасла, потому как и без пояснений стало понятно, у кого находится драгоценный ключ. И меня с головой накрыло дикое, неподдающееся воле отчаяние. Могла бы — завыла, а пока только тоненько всхлипывала, стараясь сломать ненавистный ошейник. Теперь никто и ничто меня не спасет — перевозчик будет мучить меня годами, пока не превратит в серую, безвольную тень. План Райли оказался напрасным, бывший маг не предполагал, что Геррар воспользуется цепями. Пальцы безнадежно боролись с ошейником, сдавливающим горло, скребли по металлу, ломая ногти.

Волосы на голове отчего-то ощутимо шевельнулись, и я застыла. Прикосновение? Нет! Дуновение ветра? Но откуда он внутри корабля? Словно бабочка пролетела над головой и задела затылок своим воздушным крылышком. Я перестала рыдать, пытаясь призвать себя к порядку, собрать мысли воедино, прогнать леденящий ужас, затопивший разум. Мне удалось справиться с собой, уговорив тем, что нужно немного потерпеть — Райли не оставит меня на этом паруснике, обязательно придумает, как выручить из беды одну непутевую ведьмочку, с которой его угораздило связаться. Ну, а кроме него были и другие — вдруг Снеженика и Грэйн что-нибудь придумают? Все-таки жила во мне вера, что родные не смиряться с моей преждевременной смертью!

Чтобы не впадать в панику, я обратила внимание на выпитую и изумилась. Оказывается, это она утешала меня, прикасаясь полупрозрачными руками!

— Ты кто? — прошептала я, вглядываясь в свою необычную соседку, не рассчитывая на какой-либо ответ. Все слышимое ранее, я списала на игру собственного воспаленного воображения.

Потому мое удивление оказалось колоссальным, когда выпитая с грустью ответила:

— Неужели не помнишь?