Тайна для библиотекаря

Не станем вдаваться в подробности изнурительной борьбы, которую победителям пришлось вести с соседствующими мусульманскими владыками, и ещё более изнурительных интриг с византийцами, поспешившими мечами пришельцев с Запада вернуть свои владения в Малой Азии. В новообразованное Иерусалимское королевство прибывали всё новые и новые подкрепления, в том числе, и под стягами рыцарских орденов тамплиеров и госпитальеров. Упомянем только, что кроме этого могучего потока людей, жаждущих кто христианского подвига, кто мирской славы, а кто и самой вульгарной наживы и новых владений, имелись и те, кто возвращался назад, в Европу. И кроме известий о великих победах они везли с собой захваченные в Святой Земле христианские реликвии — возможно, самые величественные свидетельства триумфа истинной веры над магометанством и заблуждениями восточных схизматиков.

Далеко не все эти реликвии заняли подобающее им место в соборах и монастырях, где стали предметом поклонения бесчисленного сонма паломников. Иные попросту исчезли, причём даже само их существование подверглось сомнению и перешло в разряд легенд. Чаша Грааля, Роза Сиона… список можно продолжать долго. И никто в наше время не скажет, какую именно реликвию вывез из Святой Земли, скрыв под своим плащом крестоносца, рыцарь Хуго д'Эрваль. Об этом не знали даже его потомки — однако точно известно, что он, вернувшись домой, принял набирающую силу на Юге Европы альбигойскую ересь и стал одним из самых верных её сторонников. И логично предположить, что вывезенная из Святой земли реликвия, чем бы она ни была, стала одной из святынь катаров — тех самых, что бесследно исчезли после падения последней твердыни катаров в 1244-м году…»

* * *

— Не понимаю, почему вы решились выложить нам всё это? В конце концов, ваша история о библиотеке московских царей вполне правдоподобна — поверил же в неё математик-фрацуз? Вот и моего спутника вы убедили…

Ростовцев кивнул, подтверждая мои слова. Пленник в ответ пожал плечами.

— Убедил. Но вы-то мне не поверили?

— Не поверил. Дело в том что я… скажем так, несколько более осведомлён в этом вопросе, чем любой собеседник, который мог бы вам встретиться. Не повезло, что поделаешь…

Мы трое — я, поручик Ростовцев и французский лейтенант — сидели в отведённой нам избе. Большая часть отряда Богданского оставалась в Большом Дворе, так что места для постоя было предостаточно. Торопиться в кои-то веки было некуда: хоть глаза и слипались после безумного дня и обильной трапезы, отдыхать мы не собирались. Слишком неожиданным оказалось то, что выложил пленник, припёртый к стенке уликами в виде блокнота с планами и записями. А потому, выставив у крыльца караул в виде Прокопыча с заряженным штуцером, мы продолжили… беседу? Допрос? Скорее, второе, если учесть зловещие намёки Ростовцева насчёт прелестей ссылки в Сибирь, на свинцовые рудники — шутка, конечно, оказавшая, тем не менее, ожидаемое действие.