Тайна доктора Николя

Я в нескольких словах рассказал юноше о событиях последних двух недель: о моих подозрениях относительно Бакстера, о встрече с Николя и о путешествии в Плимут, наконец, о моих предположениях относительно того, что его морская болезнь была результатом систематического отравления со стороны Бакстера.

— Но какова же цель всего этого? — воскликнул молодой лорд.

— При всем своем желании я не могу ответить вам на этот вопрос. Нам приходится констатировать факт.

Мы замолчали. Бекингем был слишком слаб для того, чтобы поддерживать разговор. Но вдруг он поднял голову и опять взглянул на меня.

— Но вы все-таки не должны винить себя, мистер Гаттерас. Вы действительно ничего не могли сделать, чтобы изменить создавшееся положение. Давайте лучше подумаем, как нам выйти из этой неприятной ситуации.

— Сомневаюсь, что мы можем что-нибудь предпринять в этом отношении. Ведь мы не способны сдвинуться с места, — ответил я.

— Постойте, — воскликнул Бекингем, — что это такое в стене около ваших ног? Похоже на конец трубы. Может быть, она выходит на улицу и нам удастся таким образом дать знать о себе?

Он бросил мне стебель камыша, который валялся возле него, и я попробовал просунуть его в отверстие, но вскоре убедился, что труба изгибается, а значит, не было никакой надежды пропихнуть через нее записку. Внезапно послышались тяжелые шаги, щелкнул замок, и дверь отворилась. Перед нами стоял высокий человек с седыми волосами и лицом, изрытым оспой. Я сразу узнал в нем того субъекта, о котором мне писала моя невеста.

— С добрым утром, джентльмены. Надеюсь, вы хорошо спали, — сказал он с нескрываемой издевкой.

— Что это значит, мистер Прендергаст? По какому праву вы нас задержали? Немедленно освободите нас. Вы ответите перед нашим консулом за нанесенное нам оскорбление!

На секунду он, казалось, был поражен тем, что я знаю его имя, но быстро оправился.

— Не думаю, что я должен давать вам какие бы то ни было объяснения, — ответил он с высокомерным видом.

— Что это значит?

— Именно то, что я сказал. По-видимому, в течение довольно продолжительного времени вы будете нашими гостями.

— Значит, вы действительно думаете держать нас здесь? Хорошо же, мистер Прендергаст. Будьте уверены, что, как только я освобожусь, я дам вам почувствовать свою руку.

— Очень возможно, что между нами и состоится поединок, если мы когда-нибудь встретимся, — сказал он, закуривая папиросу, — и мне кажется, что вы достойный противник, мистер Гаттерас.

— Если вы думаете получить выкуп с моего отца, то будьте уверены, что не получите ни пенни! — воскликнул Бекингем.

При слове «выкуп» я заметил, что какое-то странное выражение появилось на лице Прендергаста. Засмеявшись своим неприятным смехом, он подошел к двери и крикнул что-то по-арабски. В комнату вошел громадного роста негр, неся на подносе обед.

— Не думайте, что мы будем морить вас голодом, — сказал наш тюремщик все с тем же неприятным смехом, — пищу вам будут приносить дважды в день. Если желаете, даже вино и табак к вашим услугам. Кстати, должен вам сказать, что всякая попытка бежать будет совершенно бесполезна и может вам только навредить, поскольку сообщение с внешним миром для вас совершенно невозможно. Единственное, чего вы можете добиться, — это испортить наше к вам отношение. — Сказав это, он вышел, тщательно заперев за собой дверь.

День тянулся медленно. Вечером явился тот же негр и принес ужин. События последующих шести дней едва ли заслуживают того, чтобы их описывать. Они были точным повторением первого дня нашего заключения. Мистер Прендергаст больше не показывался, а я тщетно продолжал ломать голову над планами побега.

Прошло еще недели две без всяких перемен. Единственным фактом, который обратил на себя мое внимание, было то, что каждый день около шести часов утра какой-то человек, судя по походке, хромой, проходил мимо нашего дома. Слушая ежедневно его шаги, я сделал вывод, что один из его костылей был, по-видимому, подбит железом, а другой — нет. У меня в уме мелькнула какая-то ассоциация, и после целого дня размышлений я наконец вспомнил, что эта же деталь поразила меня в одном нищем, которому лорд Бекингем подал щедрую милостыню в первый день нашего пребывания в Порт-Саиде. Нельзя ли нам как-нибудь дать знать через него о том, что мы находимся в заключении? Но это также казалось невозможным.