Тайна дома Морелли

Впрочем, речь шла не о паре десятков жителей. Пострадавших было куда больше. Они-то и беспокоили Алана, потому что отказывались лечиться или хотя бы признать, что с ними что-то происходит. Иной раз, проходя по улицам, чтобы забрать машину и вернуться к Мэри Энн, или заходя в магазин купить что-то из еды, он замечал эти мелкие признаки психического нездоровья: нервный тик, вызванный недостатком сна, темные круги вокруг глаз, тревожность, агорафибию или повышенную раздражительность.

И наконец, Джим. Его лунатизм продолжался. Как-то посреди ночи он проснулся в ванной. Но это еще полбеды. В следующий раз Алан обнаружил его на качелях Пенни: тот как ни в чем не бывало раскачивался прямиком над пропастью, которую они собственными руками вырыли в саду. Доктор чуть со ступеней не скатился, устремившись ему на помощь: Джим запросто мог загреметь на дно ямы, свалившись с узкой деревянной дощечки, и переломать себе ноги, а то и голову разбить.

Алан подозревал, что во всем виноват стресс: происходящее непосильно для психики человека, не имеющего непосредственного отношения к событиям. Тем не менее эти события полностью захватили Джима, потому что так или иначе касались Элизабет, которая тонко и умело прибирала его к рукам, что не укрылось от глаз Алана. Эта девочка – а на самом деле вовсе не такая девочка, как могла показаться на первый взгляд, – с каждым днем становилась все более зрелой и женственной, хотя через несколько дней ей исполнялось всего семнадцать. Застенчивость подростка уступала место острой женской смекалке. Алан украдкой за ней наблюдал, когда все собирались в гостиной или садились за ужин или обед. Эти посиделки очень полюбила Карлота: сковородки и кастрюльки успокаивали постоянно одолевавшую ее тревогу. Под руками Карлоты рождались изысканнейшие блюда. Она с удовольствием готовила для всей компании, а затем принимала комплименты. В остальном же она не менялась. Обычная холодная полуулыбка. Преисполненный достоинства и гордости кивок. Карлота оставалась верна себе и, несомненно, останется такой до конца жизни.

Так или иначе, с каждым днем Мэри Энн становилась все сильнее и крепче. Она ежедневно навещала могилу дочери и мужа, где проводила время до полудня. Ночью засыпала мгновенно без всяких таблеток. Алан был чрезвычайно доволен ее состоянием. Мэри Энн преобразилась, в ней проснулось нечто чувственное, сладострастное. Год за годом, живя как во сне, она оставалась неприкаянной тенью, однако настало время уступить место другой женщине, уверенной в себе и эмоциональной. Каждую ночь она отдавалась ему со страстью, которую невозможно было описать.

Томми Нортон и Дэнни Колеман были единственными счастливчиками, которые отделались легко. Томми через несколько дней переехал к своей коллеге Элен – сам Ларк сообщил как-то вечером, попивая с Карлотой кофе, что у парня вроде бы все позади. Дэнни больше не боялся, когда наступала ночь, и он отправлялся спать. Амелия читала вслух какую-нибудь книжку, пока мальчик засыпал, а днем Дэнни всюду сопровождал Роберта, куда бы тот ни направлялся. Он любил бывать в церкви, ему нравилось листать книги по психологии и религии, которые хранились у Роберта дома. За ужином он то и дело приставал к пастору с вопросами про Бога и Библию. В эти мгновения Амелия понимала, почему Дэнни отлучался из дома повидаться с отцом. Его влекли тайны, о которых Роберт рассказывал со своей кафедры. Все, чего мальчик не понимал, в чем сомневался, обрушивалось на пастора в виде шквала вопросов. Роберт посмеивался, когда Дэнни смотрел на него, ожидая однозначного и быстрого ответа, а затем принимался отвечать, и зачарованный мальчик не сводил с него глаз. Амелия замечала особый огонек в глазах этого ребенка, чей интеллект значительно превосходил средний уровень, не говоря уже о восприятии жизни и способности любить. Она не знала, что это – гены или просто каприз судьбы, но так или иначе Дэнни всегда можно было обнаружить на последнем ряду скамеек, и началось это задолго до того, как он узнал, что тот, кем он так безмерно восхищается, на самом деле – его родной отец.

– Итак, откроем шкатулку, – объявил Алан, усаживаясь за стол в гостиной.

Все были в сборе, кроме Дэнни и Элизабет. Мэри Энн со свойственным ей тактом попросила девушку подняться наверх вместе с мальчиком и что-нибудь почитать. В первое мгновение Элизабет возмутило то, что ее просят удалиться. Ей тоже не терпелось узнать, что лежит внутри изъеденного временем ящика, и хотелось остаться, но вмешался Джим:

– Элизабет, прошу тебя… – обратился он к девушке. – Побудь наверху с Дэнни.

Она уставилась на него не мигая, затем опустила взгляд и смиренно удалилась, что обескуражило Алана и потрясло Амелию. Роберт удивился не меньше остальных. Госпожа Вудс, ясновидящая, которая пришла несколькими минутами раньше, нахмурилась, провожая взглядом поднимавшихся по лестнице Элизабет и Дэнни. Карлота с отсутствующим видом барабанила по столу пальцами.

– Давай, Алан. Открывай уже наконец этот проклятый ящик, – пробормотала Мэри Энн. – И будь что будет.