Тайна дома Морелли

За два столика от них только что вошедший Пол Джонс, махнув рукой, подозвал Лоретту и заказал бутылку виски. В носу у него все еще стояла вонь собачьего дерьма. Он старался не думать о том, как вернется домой и будет убирать это безобразие. Набраться как следует перед возвращением в этот ад – уж тогда-то никакая вонь ему не помешает, даже если он утонет в дерьме с головой. В супермаркете Джонс купил несколько банок едкого щелока, четыре пары резиновых перчаток и баллончики с освежителем воздуха, способные ароматизировать целую армию. Поймать бы этого чертового сукиного сына! Уж он его хорошенько проучит! Пустит пулю в задницу. Закопает в лесу, и пусть его черви жрут.

Было семь сорок три, когда дверь «Укулеле» распахнулась. Мужчина в шляпе и черном пальто вошел в бар и уселся за свободный столик. Лоретта его не заметила, потому что как раз в этот момент сражалась с пультом от телевизора, безуспешно пытаясь включить какой-нибудь музыкальный канал. Зато Роуз Бейкер повернулась, чтобы его рассмотреть. Человек был высок ростом и внешне достаточно привлекателен: в своем ковбойском наряде он казался таинственным и романтичным. А главное – был не из местных. Пэтси вполголоса заметила, обращаясь к подруге, что выглядит этот тип как уличный торговец из подросткового комикса, из тех, что распахивают пальто и бормочут: «Эй, чуваки, у меня кое-что для вас есть». Однако на Роуз он произвел впечатление очаровательного и загадочного незнакомца. По ее мнению, парень явно прибыл издалека и решил немного отдохнуть и развеяться. Вид у него и правда был на редкость своеобразный, хотя, к чести его, надо заметить, что не на каждом проходимце подобная шляпа сидела бы так ловко.

В семь часов сорок шесть минут один из посетителей, игравших в дартс, потребовал от приятеля, чтобы тот повторил свою последнюю фразу. Приятель, который понятия не имел, что имеется в виду, развел руками и улыбнулся, как вдруг получил крепкий удар кулаком в зубы. Молоски, хозяин заправки, сидел у барной стойки, когда двое его соседей устроили потасовку. Один был длинный, сутулый, с неизменной зубочисткой в зубах, которую вынимал, лишь собираясь сделать глоток пива. Молоски остолбенело глазел на драку, пока Лоретта замахивалась пультом на обоих дерущихся, а третий тем временем пытался их разнять. Внезапно он явственно услышал, как Рубенс, местный почтальон, сидевший через две табуретки, поинтересовался, хорошо ли сосала его мамаша. Он вытаращил глаза, не веря тому, что слышит. Рубенс был трусоватый заморыш, наполовину лысый и редко подававший голос, и все-таки он готов был поклясться, что последняя фраза вылетела именно из его рта, особенно после того, как Рубенс улыбнулся вызывающей улыбкой. Разумеется, секунды не прошло, как он запустил в голову почтальону стакан с джином. Теперь в кафе была уже не одна драка, а две. Стулья летали по всему заведению: как только кто-нибудь из посетителей вмешивался, пытаясь разнять дерущихся, на него также обрушивался град тумаков. Лоретта укрылась за стойкой. Пэтси и Роуз Бейкер дергали дверь, чтобы выскочить вон из кафе, но дверь заклинило. Вокруг разгоралось настоящее побоище. Единственным, кто сохранял самообладание, был старый лесоруб Джонс, который тихонько попивал свой виски в глубине заведения, будто происходящее совершенно его не касалось, да человек в шляпе, преспокойно разглядывавший происходящее. В конце концов Пэтси заявила Роуз, что та бы давно уже открыла чертову дверь, если бы не жирная задница. Роуз посмотрела на нее с ненавистью, толкнула дверь еще раз, та поддалась, и обе шлепнулись на тротуар. Человек в шляпе покинул заведение одновременно со стулом, разбившим одно из окон. Стул вылетел наружу, грохнулся в нескольких сантиметрах от женщин и разлетелся на две части. Человек даже не взглянул, в порядке ли бедняжки. Роуз видела, как он зашагал по тротуару, дошел до перекрестка и исчез за углом. Должно быть, у нее помутилось в голове, но она готова была поклясться: странный тип что-то тихонько напевал.

Часть вторая. «Пляшите, черти»

О, сверкающие, сверкающие волосы!

О, рот! О, трепещущие губы, напоминающие плод, только что сорванный с дерева!
Может ли голодный сохранять спокойствие рядом с таким богатым урожаем?
Любовь, еще недавно – целая симфония, нашептывает песенки
На кладбищенских лужайках со сломанной лютней в руках.

Эрнест Кристофер Доусон

20

Джим увидел, как Элизабет подходит к калитке, опустил крышку ноутбука и встал, чтобы открыть ей дверь. Он не заметил ее нарядного платья, видневшегося из-под пальто. Его мысли были поглощены фотографией, которую ему прислал Ларри, и неведомыми людьми, запечатленными объективом старинной камеры.